***

ИВАНОВСКИЕ ПЕСНИ


ПЕРВЫЙ ЗАЛ

Помню я, как в этот зал входил взволнованным.
Боже мой, какие каменные лица!
Все понятно, этот зал был избалованным
Гастролерами из столицы.
Равнодушие во взорах всех и каждого,
Неуютно - как на иглах на перине,
И немой смешок: «Ну что же ты расскажешь нам,
Незнакомый нам поэт с периферии?»

В первый раз этот зал
Меня наказал:
Против все голоса,
Хоть один бы был «за»,
Равнодушия залпом
Палили глаза,
Потому что я с залом
Себя не связал.

Во мне злоба билась, словно прокаженная:
Как смахнуть улыбки с лиц и смять их шепоты?
И швырнул я свою душу обнаженную
Прямо в зал, не зная будет с нею что потом,
И ее сжигало пламя откровения,
И стиралось равнодушие на лицах,
И страданье вызывало боль ответную,
И забывались гастролеры из столицы.

Счастлив я, милый зал,
Ты меня обязал
Отпустить тормоза
И схватить тебя за
Душу тем, что вонзал
Боль свою в самый зал,
Чтоб блестела слеза,
Это я доказал,
Это я доказал,
Этим я все сказал.


ПЛОСКОДОНКА

Орава баловней-ребят
Ее дразнила «плоскодонкой»,
Всего ей было сорок, только
Ей все давали шестьдесят.

Она ходить стеснялась в баню
И мылась дома, запершись,
Ей груди вырезал фашист
Еще в войну, в глухом Майданеке.

Все дни похожи, как один,
Жила в глубоком одиночестве,
Ее все звали полуночницей,
Что мешала молодым.

Ведь каждый вечер, затаив
Дыханье за кустом зеленым,
Она следила за влюбленными,
Тихонько спрятавшись от них.

И после плакала с тоской,
Забыв свое былое мужество,
И все мечтала о замужестве,
Об украденном войной.


ПЕСНЯ О ПЕРЕДНЕМ КРАЕ
              Памяти Александра Галича

Дар поэта выше тем, чем необузданней,
Он готов идти, над пропастью скользя.
Не по воле по своей, а лжи разнузданной
Расстаюсь я с вами, верные друзья.
Мне молчать нельзя, а не молчать рискованно,
Что же делать? Поневоле выбирай.
И из двух краев, судьбою уготованных,
Выбираю для себя передний край.

Расстаюсь я с вами с горьким сожалением,
Больно мне на душу песне наступать,
Но объявлено великим преступлением
Стало - против преступлений выступать.
Мне молчать нельзя, а не молчать рискованно,
Что же делать? Поневоле выбирай.
И из двух краев, судьбою уготованных,
Выбираю для себя передний край.


Пусть лжецы пока глумятся, будет воздано
Им позднее по заслугам во сто крат,
Но обидно, что так поздно, слишком поздно мы
Выясняем, кто был прав, кто виноват.
Не узнаешь, сколько жить тебе отмечено
И когда ты переступишь жизни грань,
Но если Господом в раю мне быть обещано,
То меняю рай я на передний край.


РЕПОРТАЖ ОБ ИВАНОВСКОМ СМЕРЧЕ

Будто небо с землей скрепило связь
Или связь эта оборвалась -
Словно кто-то незримый тешится,
И ничто на земле не держится,
Мчится дерево разъяренное,
Силой бешеною, подъемною,
Столб согнулся, лишенный роздыху,
Ну а люди летят по воздуху.

То не Дамоклов меч
Головы рубит с плеч,
Не знаешь, где встать, где лечь
И сколько заказывать свеч,
Смерч в Иванове, смерч,
Смерть по городу, смерть,
Выстоять - не посметь,
Спрятаться - не успеть.

Что же случилось? Нет объяснения,
Как наказанье без преступления
Иль преступление без наказания,
Или бомбы идет испытание.
Нет, не догадаться сразу-то,
Кто молебен велит заказывать.
Легкой травмой отделаться, в случае,
И не желать в идеале лучшего.

То не Дамоклов меч
Головы рубит с плеч,
Не знаешь, где встать, где лечь
И сколько заказывать свеч,
Смерч в Иванове, смерч,
Смерть по городу, смерть,
Выстоять - не посметь,
Спрятаться - не успеть.

И не найти ни врагов, ни товарищей,
Словно город смешался с кладбищем,
Нету сил ни молиться, ни каяться,
Какой чудовищный Апокалипсис,
Где не знаешь, что намечается,
Где друг с другом уже встречаются
И живые, и покойники,
И таланты, и поклонники.

То не Дамоклов меч
Головы рубит с плеч,
Не знаешь, где встать, где лечь
И сколько заказывать свеч.
Смерч в Иванове, смерч,
Смерть по городу, смерть,
Выстоять - не посметь,
Спрятаться - не успеть.

Но все кончилось, распылился страх,
Люди вспомнили о своих грехах,
Идол вспомнил о том, что идол он,
А поклонник - об идоле о том,
И не сбросила скоростей Земля,
И вернулось все на круги своя,
И осталось все неизменчивым:
Богу - богову, смерчу - смерчево.


МОНОЛОГ СТОЙКОГО ОЛОВЯННОГО СОЛДАТИКА

Я - солдатик оловянный,
Я - солдатик безымянный,
Одноногий, но упрямый,
Я устойчив на ветру,
И мне никуда не деться,
Песня есть и будет петься,
Есть еще покуда сердце
И певучие семь струн.

Кто же ты, о, балерина?
Как же звать тебя? Марина,
Нина или Катерина?
Ты прости, моя любовь,
Что с тобою разминулся
И в несчастья окунулся,
Наконец, опять вернулся,
Чтоб увидеться с тобой.

О, мой ангел и отрада,
Ожиданию награда!
Я прошел все муки ада,
Я все вытерпел сполна,
И со мной моя гитара,
Что звучать не перестала,
Даже если и осталась
Лишь последняя струна.

Я - солдатик оловянный,
Я - солдатик безымянный,
Пусть мой вид немного странный
И нога всего одна,
Только никуда не деться,
Песня есть и будет петься,
Есть еще покуда сердце
И еще одна струна.

Боже мой, какое пламя!
Не закроещься руками,
Не сбежишь с двумя ногами,
А тем более с одной,
Ах зачем же ты, Марина,
Нина или Катерина
За мною прямо ринулась
В огонь? Ах Боже мой!

Все, гитара изувечена,
Нет струны - она не вечна,
Сам я - капелька-сердечко,
А ты - горсточка золы,
Только никуда не деться,
Песня есть и будет петься,
Пусть осталось только сердце -
Даже вовсе без струны.