В сельском магазине...

            
Мрачным куполом стылым нависло вечернее небо,
У толпы магазинной почти что вселенский размах.
Я стою за краюхой безвкусного липкого хлеба
В этих душных, как войлок, крикливых и потных рядах.
На витрине сельмага один лишь сироп кукурузный,
Хвост засохшей селедки, «Перцовка», да мыла кусок.
Оседает вдруг старая женщина медленно, грузно, -
Синей жилкой пульсирует сдавленный правдой висок.
Эта правда ужасна, и многим она непонятна,
Мужики матерятся, Никиту кляня в  бога-мать, -
Эшелоны зерна утекли на восток безвозвратно,
На картошке России приказано вновь выживать.
Продавщица все машет и машет ножом, стервенея,
И бросает краюхи на медные чашки весов…
Я в толпе поняла, что умом и душою взрослею,
Что домой ворочусь без наивных иллюзий оков.
С той поры всякий раз отрезая ломоть каравая,
Вспоминая  роптанье несчастной  толпы всякий раз,
С беспощадною правдой и жгучей тоской понимаю -
То  терзали не хлеб, то кромсали  и резали нас…