ОН И ОНА

ОН.
Он вошел высокий и крепкий,
Сразу видно –спортсмен, и сильный.
Глаз подбит, на затылке кепка,
И костюм адидасовский синий.
Пацаны посмотрели внимательно.
Вывод сделан, куда уж вернее –
Нет желанья таким командовать,
Тут, пожалуй, получишь по шее.
Ознакомили с бытом больничным
Что к чему, и кровать уступили,
Про девчонок не очень прилично,
Про свидания доложили.

На свиданья ходили по плану
 Поздно ночью в больничный подвал.
Вот везет ему, как ни странно,
Его очередь. Но он сказал:
-Вы кончайте тут дурью маяться,
Не пойду ни в какой  подвал.
Ваши правила мне не нравятся!
Я вообще здесь на день, на два.

Никому не признался б парнишка,
Что свиданий еще не знал,
Что девчонок хоккеем и клюшкой
Он спокойно пока заменял.
ОНА.
А девчонка была хороша.
Как тростиночка, талия тонкая.
На распашку в глазах душа.
Да глаза вот не видели только.
Есть надежда, - врачи сказали,
И тихонько: - Один из ста.
Может, кто-то и сомневался б,
А она ответила: - Да!
Сила жизни была в ней такая,
Что завидовать было б подстать,
Но она вызывала не зависть,
А желанье ее охранять.

ОН.
Он услышал голос в фойе,
Серебристый, грудной и звонкий.
От волненья отец постарел,
А она все смеялась не громко:
Ты держи, папа, “хвост пистолетом”.
Будет все хорошо, мы справимся!
И рассказывала при этом
Про больницу, и все ей нравилось.
А сегодня ее отважно
на свидание собирают.
Кто он? Это совсем не важно,
Просто здесь есть игра такая.

Он смотрел на нее безотрывно
Словно мир вокруг исчезал.
Муж с женой пили горькое пиво,
Бомж под лавкой в тепле дремал.
И как молния мысль пронзила:
К ней он должен на встречу идти!!
И  в палату бежал что есть силы,
Чтоб свиданье свое спасти
ДВОЕ.
Ночь и грязный больничный подвал.
Вот они глаза ее синие.
Нерешительно за руку взял
Сжал ладошку не очень сильно.

- Расскажи, - она засмеялась,
У тебя было много девчонок?
- Ни одной, - признался стесняясь.
Покраснел, как большой ребенок.
Вдруг она ладонь протянула,
По его лицу провела:
- Ты красивый? - Потом кивнула:
- Ты красивый. И дальше прошла,
По плечам, по мышцам накачанным
улыбнулась, - Какой ты сильный!
-Что гожусь? – он спросил не удачно,
И она поняла, что обиделся.
Ты прости, я совсем не хотела.
Ты же видишь меня, а я нет,
Я вот так на тебя посмотрела.
Вот теперь мы знакомы, привет!
Только знаешь, беда какая
Я бедро занозила, не встать.
Ты поможешь мне? – Я не знаю…
- Вот булавка, попробуй достать.
От волненья во рту пересохло
Он унял дрожь, занозу достал,
И не смог удержаться от вздоха,
Нежно ногу поцеловал.
Вот скажи-ка теперь кому-то
Первый тот поцелуй как вышел,
Но он нежностью душу окутал
Бурю чувств пробудил в мальчишке.

ОН.
Как мгновенье неделя промчалась.
Он о ночи днями мечтал.
Все ребята об этом знали,
Рухнул план на больничный подвал.

Ей назначили день операции.
А ему врач сегодня сказал:
- Ты здоров и глаза в порядке,
А с хоккеем чтоб завязал!
- Как домой?! Он понять не может.
Как же так я там, она здесь?
Я же рядом быть с нею должен.
Хоть неделю еще,… ну хоть день!
- Все! На выписку! Ты не болен.
Не слепой и не наш пациент.
Одиноко стоял в коридоре
И в окно смотрел он на снег.

И внезапно это свершилось –
Вдруг глаза застлала пелена,
Он ослеп! Вот все и  решилось,
Он останется здесь… и она!
А врачи разводили руками:
- Трудно случай такой объяснить.
И профессор твердил его маме:
- Это нервное, будем лечить.
ОНА.
Операция сделана четко,
День в повязке она и другой.
А на третий профессор ловко
- Ну? Что видишь? Она засмеялась,
Этот звонкий серебряный смех.
Вместе с нею все улыбались.
- Это здорово! Вижу вас всех!
Вот вам шанс – один из сотни!
Повезло! И не зря надеялась.
Я увижу его сегодня,
Всех увижу, хоть и не верилось.

В коридоре больничном стояли
Пацаны, и он среди них.
Нет, она его не узнала,
К ней ребята его подвели.
Не красавец, совсем обычный,
Очень светлые брови дугой,
Губы тонкие, стрижка не модная
И чужой, не знакомый такой.
ОН.
Он обнять ее попытался
И почувствовал вдруг, что она
Не его, не ее целовал он,
Та осталась в подвале одна.

Мать пришла и сказала открыто:
- Будем дома, сынок, лечиться.
Сколько слез было ею пролито,
Будто умер он в той больнице.
Изможденный, пустой равнодушный,
Не ругался и не кричал.
И лекарства он пил послушно.
Но как та свеча угасал.
И однажды, вернувшись домой,
Сына в комнате ванной застала
Он упорно ловил под водой
Лезвие, что на дно упало.
ОНА.
Как прекрасна жизнь и он
Кто ласкает любящим взглядом.
Он всегда был в нее влюблен.
Так же шутит, смеется рядом.
Он “виолу” ее несет,
В “музыкалку” идет послушно.
Но нет, нет порой, да мелькнет
Тот мальчишка в подвале душном
Он ведь был, ни куда не деться,
Целовал ее очень робко.
И от нежности билось сердце
Он был рядом, когда было плохо.

Ай да ну его, он чужой.
Зачем думать о том, что прожито,
Когда рядом шагает свой.
И не надо душу тревожить.
А в подъезде стоит его мать.
Голова неприлично растрепана
И платок на боку, а сама
Вся как будто из горя соткана.
- Ты же дрянь! Как можешь ты жить?
 Веселиться, с другим смеяться!
 Он ослеп от твоей любви.
 И ему никогда не подняться.
 Мальчик, ты беги от нее.
 Из тебя она высосет соки.
 И не любит она ни кого.
 Просто с вами играет жестоко.
 
-Как вы можете так говорить?      
 Вы меня ведь совсем не знаете.
 Я могу очень сильно любить,
 Просто он мне чужой, понимаете?
 Я его душой принимала,
 Когда слепы были глаза,
 А увидела и испугалась,
  Что не тот обнимал меня.
 
Мать, заплакав, рукой махнула:
- Что ж живи, если можешь, живи… 
И от тяжести плечи согнула,
Побрела прочь от этой любви.
Долго двое что-то решали,
Дня для этого было им мало.
Но однажды в дверь постучали
Мать открыла, сказала устало:
- Проходи, я сейчас уйду.
 Ты сама тут с ним разбирайся.
И всю ночь простояла в пургу.
 Он не выгнал ее, сердце радовалось.


 ДВОЕ.
- Говорю тебе, уходи!
 Уходи, не хочу подачек.
И как только она к двери
- Ты не слышишь, как сердце плачет.
Как же трудно сделать тот шаг.
Он обнял, она еле сдержалась,
Чтоб не кинуться в дверь назад.
Но потом сердце ей подсказало,
Вдруг закрыла глаза на минуту
И проснулось в душе и росло
Чувство то, что ее окутало,
 когда он целовал бедро.
И узнала те руки сильные,
Распахнулась ему навстречу.
Плакал он, и слезы катились,
На душе становилось легче.

Он глаза рано утром открыл
И тихонько к окну подошел.
- Что случилось, - она спросила.
- Посмотри, какой снег пошел.