tomorrow belongs to me

Мой маленький, ну почему так больно,
Ну почему так слепо и светло?
Когда-то это знали наизусть
И по слогам читали в раннем детстве,
Пугаясь шороха малейшего за дверью,
И темноты, и влажною порой -
Тревожных и глухих раскатов грома.
Но почему сейчас никто не знает,
Что за окном не ночь и не гроза,
А солнце озаряет летний город,
Неумолимое, святое солнце.
Мы позабыли, как оно сияет,
И как свободно хочется дышать,
Но трепетно и тесно, и нежнее,
И каждый вдох дается просто так,
И тяжело привыкнуть; почему
Всё это слишком сложно, почему
Так было сказано, и более того:
Ну почему тебя не замечают
И почему считают на земле,
Что, если есть источник у тоски,
То свой у каждого, и только в сердце.
Ну почему не выдержать тебя
И не перенести через потоки
Бурлящих улиц образ невозможный,
Мой  маленький, ну почему никто,
Никто не хочет и никто не плачет,
И почему живой, воздушный жар
Не греет никого, но опаляет
Лицо и руки, и совсем сжигает,
Бумагу превращая в легкий пепел,
И где-то ветер веет высоко.
Моя любовь, сплошная вспышка света,
Нежданная, жестокая болезнь,
Ты настигаешь просто среди дня
Всех, кто тебя не помнил и не ведал,
Всех, кто тебя не звал и не встречал,
Всех тех, кто позабыл, что значит лето,
Всех тех, кто позабыл, что значит смерть.
В домах и в скверах, и на перекрестках, -
Как огненный удар, как резкий грохот,
Как было в Гернике и в Хиросиме,
Открытый, неизбежный и финальный,
Мой маленький, я так тебя ждала
И долгою зимою дни считала,
И ночью, когда холодно совсем,
Я, с головой накрывшись одеялом,
Всё до последней, трепетной страницы
Ту страшную дочитывала книгу.
О, почему не ведаю, как больно
Другим сердцам, и почему люблю
И говорить об этом не стесняюсь,
И почему не жжется этот жар,
И жизнь, похожую на день рожденья,
Живую на руках своих держу.
Я счастлива. И я бегу к тебе,
Всю красоту срывая напоследок,
Расплескивая лучики  по лужам,
И я тебя зову, как в первый раз.