***

Заволновалось озеро души,
Померкло зеркало на глади
И снова ветер камыши
Рукой невидимою гладит.
Приют забытых берегов
Ласкает тихая волна.
На это озеро из снов
Приходит в час ночной она.
Но, не покой осенней ночи,
Когда звезда звезду теснит,
ее манит, а друга очи,
Что погасил воды гранит.
На тихий зов, что ей лишь слышен.
Она приходит вновь и вновь.
И на брегу, в такт сердца дышит,
ее печальная любовь.
Живое дважды не живет.
Но сердце женское не верит!
И, ночь за ночью, Лера ждет,
И смотрит на пустынный берег.
Поверья древние туманят
ее усталые глаза.
Ей видится, что тени веют,
Иль из осоки голоса.
Иль хоровод русалок плещет,
Над потемневшею водой.
И ходит тень- Любимый ль? Леший?
Знакомый ль голос? Взгляд слепой?
Но в сердце любящем нет места,
Для роскоши такой, как страх.
И вновь идет вдова-невеста
Бродить ночами в тех местах.
Ни уговоры, ни угрозы
Не поколеблют ее стать.
И, даже, старческие слезы,
Что не сумеет спрятать мать.
Как вечер, Лера, молчаливо
Платок накинет и уйдет.
И сеть тропинок, суетливо,
ее на озеро ведет.
Там, до зари, под шелест ивы,
Она то плачет, то молчит.
А камыша, седая грива,
Пред ней обманчиво шумит-
Заволновалось озеро души,
Померкло зеркало на глади
И снова ветер камыши
Рукой невидимою гладит.
Приют забытых берегов
Ласкает тихая волна.
На это озеро из снов
Приходит в час ночной она.
Но, не покой осенней ночи,
Когда звезда звезду теснит,
ее манит, а друга очи,
Что погасил воды гранит.
На тихий зов, что ей лишь слышен.
Она приходит вновь и вновь.
И на брегу, в такт сердца дышит,
ее печальная любовь.
Живое дважды не живет.
Но сердце женское не верит!
И, ночь за ночью, Лера ждет,
И смотрит на пустынный берег.
Поверья древние туманят
ее усталые глаза.
Ей видится, что тени веют,
Иль из осоки голоса.
Иль хоровод русалок плещет,
Над потемневшею водой.
И ходит тень- Любимый ль? Леший?
Знакомый ль голос? Взгляд слепой?
Но в сердце любящем нет места,
Для роскоши такой, как страх.
И вновь идет вдова-невеста
Бродить ночами в тех местах.
Ни уговоры, ни угрозы
Не поколеблют ее стать.
И, даже, старческие слезы,
Что не сумеет спрятать мать.
Как вечер, Лера, молчаливо
Платок накинет и уйдет.
И сеть тропинок, суетливо,
ее на озеро ведет.
Там, до зари, под шелест ивы,
Она то плачет, то молчит.
А камыша, седая грива,
Пред ней обманчиво шумит-
Но, звать неведомые знаки,
До бесконечности нельзя!
Так, если смерть зовешь во мраке,
Она придет к тебе, скользя-
Коварен голос темных вод.
И, полнолунной ночью ясной,
Пред ней явился образ тот,
С кем Лера говорила часто-
=Из лап холодного тумана
Тень появилась не спеша
И Лера, пленница дурмана,
Затрепетала чуть дыша.
Он шепчет ей, он манит тихо.
Очнись же, Лера, быть беде!
Но сердца, трепетное лихо,
Ведет ее к ночной воде-