Картина

Его взгляд был равен Аду. Он рвал и метал все на подмостках холста. Преклоняя колена перед великим Граалем Творения, он, в тоже время, изнуренно, долго смотрел на ее роскошное, подло раздетое тело, и кричал.
Затем он бросался вперед и изрезал ее нежную плоть, покрытую пудрой, толстыми, небрежными штрихами наброска.
Он шептал нежные слова. Но все они предназначались не ей, а той размалеванной шлюхе, которую он из нее сделал.
Ее тело трепетало при каждом прикосновении кисти, но, тут же, вздергивалось, прогибаясь от острой боли графитного лезвия сумасшедшего художника.
А он творил. Он говорил, сияя светилами окон. Но что ей до фатального явления жизни? Вне ее уже не было ничего. Не красных Лун, не Розовых Рассветов.
Она просто стояла, укрытая тканью, и согретая его отсутствием.
«Отчего? Отчего?»- думала она при дуновении сложного ветра.
Она чувствовала силу его влияния на нее. На ее нежную, но, увы, пустую душу. Она боялась его прикосновений. Сто нежных, но ненужных ей прикосновений. Это его сердце пело весенние песни. А ее…
Сердце…
Знала ли она когда-нибудь свое сердце?
И ей все больше хотелось сказки. Сказочных объятий, ее вздохов. Как много было в ней от него. Как чудно строилось ее тело под его кружевами.
Как?..
Как?..
Просто…
Просто…