Среди полей сиреневых ирисов

Среди полей сиреневых ирисов,
На фоне серовато-синих скал,
Монголия, тебя я увидал.

Здесь нет числа стадам.
И юрты пастухов
Покрыты войлоком,
Что цвета облаков.

Парят в пространствах неба грифы.
И воздух чист, как детская слеза.

Я вижу,  собирается гроза,
А грозы часто здесь велики.

В аймаке, со знакомым пастухом,
В его гостеприимной тёплой юрте

Кумыс прохладный и хмельной мы пьём.
И разговор наш вьётся змейкой юркой.

Сижу на славном месте гостевом.
Горит кизяк в железной, круглой печи.

Его гостеприимнейшие речи
Потом молочной водкой мы запьём.

Мы говорим о космосе, о веке.
Хозяин знает каждую звезду.

Он любит петь на бешеном скаку
О необъятности родимой степи.

Его кумир – жестокий Чингисхан,
Прославленный в бесчисленных балладах.

Его в крови запекшийся аркан
Скрутил всю Ойкумену без пощады.

В тиши буддийских ступ, монастырей
Брожу я тихой, незаметной тенью.

И времени прозрачнейший ручей
Меня уносит по его теченью.

Входя под свод буддийской тишины,
Рассматриваю утварь.
И вдыхаю курений ароматные дымы.

И мантры монотонные читают
Монахи, что бесстрастнее скалы.