С. -К. восьмая глава

С. -К. восьмая глава
С исторической монументальностью и документальной правдивостью разворачивает перед читателем сцену долгожданного обретения аргонавтами заветного Руна и дискуссию о его практическом назначении и дальнейшем использовании. В процессе дискуссии выясняется, кто же такой на самом деле Диоген. Монолог Диогена обрывается драматичным явлением харизматичного персонажа, знакомство с которым читателю будет небезынтересно…

*** 

Дочь Ньерда:
 
- Вот и автор, как с куста.
(Поминали к ночи?)
Появился неспроста,
Знать, чего-то хочет.
Дали автору медку, -
Отдыхай, родимый.
Погуляй по холодку
Разговору мимо.
Разговор, поди-ка, сам
Льётся – заливает
По закрученным усам –
Круче не бывает…
***   
…В это время адмирал
Тубус ректоскопа*
С матюгами отодрал
От распухшей пятки.
Без утайки всё, как есть,
Доложила Сказка:
Ручку вынули, присесть
Не дает повязка.
Греке горе – раки мрут,
На беднягу глядя.
Не сочтя за тяжкий труд,
Альтруизьму ради,
Будто Флоренс Найтингейл*,
Героиня Геля
(Не знавал подобных Гелл
Адмирал доселе)
То клистир несет большой,
То большую клизму.
Всё не в службу, а с душой,
Ради альтруизьму.
(Позабыл Ясон покой
На родном вельботе.)
А корысти никакой
В Гелиной заботе.
Вдохновенно хороша
Ради пользы дела
Беспокойная душа,
Ангелина-Гелла…
В общем, то ещё кино,
Теле-еле-мыло…
Но продолжим про руно.
Что там дальше было?..
***   
Дело делается скоро,
Сказка скажется не вдруг –
По досужим разговорам
Не один опишет круг.
Красно солнышко ли застит,
Затмевает ли луну –
Воротилась эвон, - здрассьте! –
К надоевшему руну.
Почитай, дошла до точки.
Не малы, не велики,
Расстелил Бабай на кочке
Неказистые куски.
Шерсть волнистая скаталась,
Стала войлоком давно.
От руна того осталось
Лишь название одно.
Диоген, хромая шибко,
Подошел и произнес:
«Если это не ошибка, -
Дайте скидку на износ, -
То пора плясать от счастья.
Есть причина – веселись! –
Все руна четыре части
Воедино собрались.
Доставай, Кузьма, из бочки,
Рядом ровненько клади
Предыдущие кусочки.
Все мытарства позади,
Вот удача, так удача.
Если в чуде есть нужда,
Это чудо, не иначе.
Ну, бывает. Иногда…»
Поглядел на дело это
Опечаленный Бабай:
«Зря ходил по белу свету.
Хоть ложись да погибай.
Всё едино – жизни нету.
И на кой теперь руно?
Ненаглядная Ждульета,
Верно, замужем давно –
Столько вёсен за плечами.
Дураку-то поделом:
Как предстать перед очами?
Враз погонит помелом…»
А Кузьма подсел к Бабаю
И похлопал по плечу:
«Эх, судьбинушка рябая…
Слышь, чего сказать хочу:
Ты напраслину на маму
Сгоряча не возводи,
Древнегречицкую драму
Не крути на бигуди.
Арифметика простая
(Проще только РОСКОМСТАТ):
Кто судьбу не попытает –
Не узнает результат.
Честь блюдёт мамаша строго.
(Доглядают всем селом.)
Собирайся-ка в дорогу,
Провожу ужо, не в лом…»
Тут Бабай возводит очи
На притихшего Кузьму,
С воплем радостным «СЫНООООЧЕК!»
В ноги падает ему.
То хохочет, то рыдает,
То пройдётся колесом…
А герои наблюдают
Да судачат обо всём:
Эта линия понятна,
Вариантов, вроде, нет –
Кузьке светит путь обратный
(Не простыл покуда след).
И нетрудно догадаться,
Чем закончится сюжет.
Ну а им куда податься?
Пропадать во цвете лет?
Растреклятая овчина,
Злополучное руно,
Неприятностей причина.
Поглядеть – и то смешно.
Сшить подстилочку для змея?
Благо, змеюшка подрос…
(Автор так же разумеет,
Не в маразме, чай. Склероз
Не особо допекает –
Гнёт извилину в уму.)
Вишь, оказия какая
Тормознула Кутерьму.
Закручинилась Русалка,
Запечалился Боян:
Им Ясона шибко жалко –
Зря небесный окиян,
Не щадя геройской жизни,
Бороздил – искал руно,
Древнегречицкой отчизне
Бесполезное оно:
Ни добыть былую славу,
Ни отмыться от дерьма.
(Вон, в столице златоглавой
Ныне тоже кутерьма.)
И кораблик покалечен.
Не тащиться же пешком,
Водрузив его на плечи,
До Эллады прямиком?
Как ни кинь – повсюду клинья.
Хорошо хотя бы то,
Что покамест не в пустыне
Носим воду решетом.
Не видать огня и дыма,
Это лихо пронесло.
Плут-Капут поплелся мимо.
(Постаралось всё село.
К слову, верьте аль не верьте, –
Вот вам крест на образок! –
Но горбатый перед смертью
Плюнул в полымя разок.
Знать не знаю – врать не буду,
Кто избавил от огня,
Но плевок того верблюда
Долетел и до меня…)
…Диоген пенсне поправил
Да и вымолвил: «Друзья!
Хоть оно и против правил,
Но во всём признаюсь я.
Не хочу от вас я боле
Правду-истину скрывать.
Всё скажу. А к вам дотоле
Просьба – не перебивать.
Никакой я не бродяга,
Не бездомный маргинал.
Но чудного доходягу
Так никто и не узнал.
Мол, аскет, ютится в бочке,
Убежавши от жены.
Загорает на песочке,
Виноватый без вины.
А под толстым слоем грязи
(Отвалилась пара тонн) –
Сердце истинного князя
С гордым именем Гвидон!
Повнимательней вглядитесь
В эти профиль и анфас:
Натурально – бравый витязь.
Огорошил, вижу, вас?
И другие аргументы
Предъявить всегда готов:
Поглядите документы, -
Пять добротных паспортов.
Все пропиской постоянной
Проштампованы они:
Князь-де острова Буяна
И почётный гражданин.
Всё в ажуре было, братцы,
Даже пятая графа…
Но обрыдла мне, признаться,
Эта вечная лафа
Под названием «халява».
Что душа ни пожелай –
Денег, почестей ли, славы –
Все супружница могла
Обеспечить без проблемы,
К изумлению купцов…
Но прорезалась дилемма:
Витязь я, в конце концов,
Али так – пенёк с глазами?
До печёнки припекло…
Тут еще под парусами
Каравеллу принесло.
Распечатав бочку рома,
Развесёлый кавалер
(Роджер, всем уже знакомый),
Неспеша жуя эклер,
Говорил о дальних странах,
О неведомых морях,
О бескрайних океанах
И тяжелых якорях,
Что удерживают судно
На невидимой цепи…
Эту цепь порвать не трудно.
Я у Роджера купил
Всё, что было, подчистую.
Долго пили за невест,
За свободу холостую,
Тягу к перемене мест.
Королеве каравеллу
Безусловно предпочтя,
Кавалер осоловелый
Горько плакал, как дитя.
Я, признаться, плакал тоже.
От того, что с ним знаком.
(До чего же мы похожи
Были с этим моряком!..)
Но за что-то невзлюбила
(А за что – не понял я), –
Назвала его дебилом
Лебедь белая моя.
А меня – неблагодарным
И зажравшимся ослом.
Дескать, валенку задаром
Несказанно повезло.
Кто ещё воротит рыло
От халявного добра,
Кроме дурня - имбецила?
И подумал я: пора.
Ненаглядной не перечил.
Молча встал из-за стола
И шагнул, расправив плечи.
А кривая повела…
(…Было суженой на свете
Неподвластно лишь одно:
Отыскать фрагменты эти
Да собрать из них руно.
Клок овчины на Буяне
Сохранялся испокон,
Но его моей мамане
Завещал отец – Дагон...)
...Ничего не взяв из дома, 
Так и вышел, в чем стоял.
Сунул в бочку пук соломы
Да овчинку. (Чай, моя.)
В бочке этой я родился,
Осчастливил белый свет…
Уж не знаю – пригодился
Мой обрывок, али нет.
Не напрасно ли потели,
Собирали то руно,
Коль учёным грамотеям
Разобраться не дано,
Что написано на шкуре
Древнерусским языком?
С ним теперь никто, в натуре,
Даже близко не знаком.
Вот и Сашка: как из пушки,
Эпиграммами палит,
Парит рифмами макушку.
(Как макушка не болит?)
Не напрасно кличут АСом, -
Пишет, будто «Ундервуд».
(Не в его ли славу, часом,
Боги город назовут?)
Что стихи ему, что проза –
Так, чихнуть разок-другой.
Всё по силам виртуозу.
Но читать – ни в зуб ногой.
Так на кой бы ветеранам
Сдался этот геморрой –
Шкура древнего барана,
Да палёная, с дырой?..»
Тут Ясона осенило:
«Ты горячку не пори.
За руном через горнило
Мы прошли на раз-два-три.
Нас оно почти сроднило –
Все теперь богатыри.
Так бери его и рысью
Возвращайся на Буян…»
Тут свою повадку лисью
Демонстрирует Боян.
То-то ласково воркует,
Увивается вьюном, -
Расставаться ни в какую
Не желает с тем руном.
Тут же крутится Русалка,
Подпевает Баюну –
Отдавать находку жалко,
Приросла душой к руну.
Но Ясон не умолкает,
Продолжает говорить
(Блажь втемяшилась такая –
Взять и просто подарить):
«…Приструнишь дурную бабу,
Хлопнешь шкурою об стол.
Да и то – давно пора бы.
Ить заплесневел престол!
Всё убогие калеки
Возле трона мельтешат.
Нам без князя-то вовеки
От бесчисленных мышат
Кладовые не избавить –
Растащили всё, как есть.
И своей строптивой бабе
Скажешь: мол, имею честь.
Дескать, кто хозяин в доме?
Кто сумел добыть руно?
В общем, поздно пить боржоми.
Выступаем, решено.
Ты уж, князюшка, не брезгуй
Нашим обществом и впредь.
Одного руна обрезки, -
Вместе, стал-быть, помереть.
Только как же будем, братцы,
Долом-полем-ковылём
До Буяна добираться?
Что нам делать с кораблём?..»
И пока они рядили-
Обсудили все дела,
В деревеньке на Итиле
Баба-дура не спала.
А другая баба-дура
На Буяне, во дворце
День и ночь пила микстуру,
На зареванном лице
Позабыв сменить примочку –
Всё высматривала бочку
В набегающих волнах
Да листала альманах…
…Между тем, стемнело скоро.
Костерочек развели –
Сыт не будешь разговором,
Коли крепко на мели…
***
Тут из туевых кустов
Выскочил детина,
Пуще мартовских котов
Заорал дурниной:
«Я ж вам тут не Дед Мороз!
Ну-ка, тунеядцы,
Руки в гору, ноги врозь!
Всем стоять-бояться!
Выходить по одному,
Не шалить, ребята!
Ша! -  Горбатого возьму.
Я сказал – ГОРРРРБАТЫЙ!!!»
Аргонавты под луной
Тихо обалдели.
Им аварии одной
Хватит на неделю,
Тут откуда ни возьмись –
Вылезла другая.
Неустроенную жизнь
Шепотом ругая,
Склали ручки на груди
Бедные герои.
(А Горынычу, поди,
Пострашнее втрое.)
Кузька крикнул, угадав:
«Это ж Глебов Вова
По прозванью Волкодав, -
Местный участковый!
Эй, Вован, чего орешь?
Потерял кого-то?
Тут тебе, ядрена вошь,
Не своё болото!..»
***   
…Но за тучкою луна
Спряталась некстати.
Продолжались дотемна
Разговоры – хватит.
Сказке надо отдохнуть,
Притомилась сказка.
А наутро – снова в путь.
Близится развязка…

***
* Ректоскоп - прибор, который предназначен для выполнения диагностических и лечебных процедур при заболеваниях прямой кишки, а также нижнего отдела сигмовидной кишки и для несложных хирургических операций.
* Флоренс Найтингейл - сестра милосердия, основоположница современного сестринского дела,   общественный деятель Великобритании.