Это было давно

Это было давно, в мрачных пятидесятых,
Дед мой цирк охранял от бандитов треклятых,
Что дразнили зверей, на манеж пробирались,
И над клоуном бедным в ночи измывались.
Было этих бандитов в ту пору немало.
По амнистии вышли они. Так бывало.
Отпускали их в мир без пайка и прописки,
Отпускали их, как социально нам близких,
Чтоб они по  ночам в шапито залезали,
Что мой дед охранял, как сказал я в начале.
Ненавидел их дед, и грозя им двустволкой
Изгонял их из цирка. Под утро с кошёлкой
Возвращался домой. В ней батон и сметана
И «Массандры» бутылка. Вставал из тумана
Берег Чёрного моря. И Крымские горы
Поднимались над дедом. И с морем не споря,
Дед вступал каждый день в пререканье с горами,
Шизофреником будучи. А вечерами
Продолжал бесконечные споры с родными
И плевался и бил башмаками своими
По стене по фанерной. И так мы устали,
Что за счастье дежурства его почитали.
Но однажды наш дед не вернулся с работы,
Мы вовсю веселились до самой субботы,
И один лишь отец, беспокойством томимый
В милицейский участок пошёл. И с повинной
Головой дед вернулся, бредя по дороге,
За отцом волоча свои старые ноги.
А потом они заперлись в старом сарае,
Пили крымский портвейн, и тихонько вздыхая,
Дед поведал отцу, что в ту ночь приключилось,
Как в участок попал он. На небе роилось
Звёзд немало в ту ночь. Полнолунье настало.
Деду стало невмочь сторожить. Так бывало.
Он на берег пошёл, обалдевший от бреда
Своего. И остатки былого обеда
Испражнил с парапета, как вдруг из пучины
Обнажённая грудь показалась мужчины,
А под нею, интенций своих не скрывая,
Билась женская грудь ( и довольно большая).
Дед двустволку схватил, шапито охраняя.
«Стой, Даная морей! Стой, наяда нагая!», -
Закричал. « Аполлон, выбирайся на сушу!
Я ружьё применю, перед вами не струшу,
Я вас в прах разнесу, растопчу вражье семя,
Уничтожу турецко-шпионское племя!»
Он их вывел на берег. Проспектом знакомым
Зашагал он конвоем, в себе убежденном,
И нагой Аполлон, и Даная нагая
Поплелись с ненормальным, судьбу проклиная.
Черноморская ночь затухала и тлела,
Колесо шапито под луною блестело,
А над куполом реяло алое знамя,
Вражье семя белело, влекомо волнами.
Был наш дед шизофреник. Он им и остался,
Но с тех пор не кричал и с тех пор не плевался,
Не стучал башмаками в фанерные стены.
Он завёл огород. Он развёл цикламены.

           2010