Сараюшки, сараи, голубятни...

Сараюшки, сараи, голубятни...
Обшарпанный кирпич, а где и доски.
Анахронизм – матвеевский курятник,
Хранивший вместо живности обноски.
И тополя, огромные – до неба,
Терзающие нас весенним пухом
И милионный город стали, хлеба,
Глотающий эфир голодным ухом.
Был двор и было детство и с Озёрки
Тащили золотую кукурузу
И можно было жрать её «от пуза»
И разносить по лавочкам в ведёрке.
А лавочки у столиков стояли.
Сидели дяди Вовы, тёти Нины...
Мы всем двором справляли именины
И майские до полночи гуляли.
А город, убегая к тёплой речке
На летних островках палатки ставил,
Гонял в футбол, сжигал под солнцем плечи
И под ногами тротуары плавил.
И плавил сталь, и от жары спасался
Вблизи фонтанов, в их пыли алмазной
И пел и говорил и целовался
Всегда непостижимый и прекрасный.
Сквозь призрачную вязь дорог и буден
Он в памяти стоит, реальный будто,
Когда сосед глядит потусторонне
И тонет микрокосм в микрорайоне.

1980