Глава Пятая

                Глава 5,0.   


 
                «Снег с дождем будто в
                сговоре; плачут,
                слюною
                брызжут,
                пъянствуют
                прямо над городом
                и камни как закусь
                лижут…»
                из непогоды.



    Весь следующий день, начиная с раннего утра, показался Оксане буквально нашпигованным событиями, которые, цепляясь одно за другое, запутывали ее в свою круговерть. Как будто какая-то неведомая сила тащила ее в этой паутине телефонных звонков и разговоров к тому, что за всем этим кроется и никак не желает раскрыться, демонстрируя лишь фрагменты своей большой и таинственной сути.
     Оксана не успела еще толком проснуться, как позвонил издатель. Он мягко, но настойчиво требовал ответа. Говорил, что потребность известной продукции назрела настолько, что он вынужден искать исполнителей по нескольким направлениям; и было бы хорошо, если бы Оксана Леонидовна наконец-то дала хоть какой-нибудь ответ… Помедлив, он добавил, что было бы еще лучше, если ответ этот будет положительным… И утроил ставку Оксаны за будущие рисунки. Разумеется, если эти рисунки будут соответствующего содержания.
     Хоть на каток иди коньки мерить со Светкой, подумала Оксана и пообещала вечером дать окончательный ответ.
     Она едва положила трубку, как телефон опять взвился. На этот раз Тимка Свиридов звал в гости. Говорил какими-то загадками; был даже вкрадчив, подобно двоеборцу, хотящему любви, и очень, очень просил навестить его в
Грузино… Как можно скорее.
- Под Никитина косишь? – осведомилась Оксана. – Хватил свежего воздуха, и штанишки задымились?
- Что-что? – не понял, или сделал вид, что не понял, Тимка.
- Проехали, - осеклась Оксана, сообразив, что говорит с учеником, а не с физруком. – Зачем мне ехать к тебе и твоим предкам?
- Я не могу по телефону…
- Чего не можешь?
- Мне очень нужно с вами посоветоваться.
- Свиридов, отстань. Мне пора на работу. Чтоб через неделю был на уроках.
  И Оксана положила трубку.
   Тимка тут же перезвонил опять. Сказал, что будет названивать ей в школу… Оксана едва отошла от телефона, как он снова залился трелью. Собираясь отчитать назойливого школяра, она набрала было воздуха в легкие, но на другом конце провода раздался голос Стечника:
- Оксана Леонидовна? Это Андрей Андреевич. Вы еще не уходите?
- Как у вас оказался мой номер? – выдохнула Оксана… День начинался слишком активно.
- Взял у Никитина, - Стечник помолчал, словно почуяв, что Оксана не в настроении. – Вы себя хорошо чувствуете?
- Для катания на коньках? – учительница начинала злиться.
- На коньках!? – не понял милиционер. – Нет… я по поводу комиксов.
  У Оксаны мелькнула шальная мысль: не знаком ли Стечник с ее издателем, и она на всякий случай спросила:
- Вас интересуют порнокомиксы?
- Почему порно? – Стечник удивленно замолчал. – Я давал их детям… - протянул он неуверенно.
- Нет-нет, - успокоила Оксана опешившего мента. – Это я шучу.
- Ну и шутки у вас, Оксана Леонидовна, - Стечник пришел в себя. – Посмотрите, пожалуйста, как согнут ваш экземпляр?
   Оксана вспомнила, что взятый у Кудовчина номер забыла в машине Никитина и сообщила об этом оперативнику. Тот выразил сожаление по этому поводу, и попрощавшись, положил трубку.
   Оксана еще какое-то время слушала короткие гудки, силясь вспомнить как был согнут журнал, и не выкопав в памяти ничего, кроме того, что согнут он был, кажется, пополам, так и не позавтракав, отправилась на работу. 


    В школе техничка, та самая, которая видела Кузьму Ильича последней, встретившись с Оксаной в коридоре, остановила ее вопросом:
- Ну как наш профессор? Не болен? Говорят, вы его навещали.
- Не болен, - Оксана решила не вдаваться в подробности и собралась было
пройти мимо, но бабка, поставив неразлучное ведро на пол, оперлась на швабру и приготовилась-таки к долгой беседе.
- А вы не заметили случайно ничего странного в его поведении, когда видели его с тетрадями? – спросила Оксана.
- Значит, болен, - сокрушенно покачала головой техничка.
- Почему вы так решили?
- Стали бы вы меня о нем спрашивать, милочка, если бы все было в порядке…  Нет, ничего странного я не заметила. Тетради нес. Хотел журнальчик в урну выбросить, да передумал. Мне отдал.
- Какой журнальчик? – насторожилась Оксана.
- С картинками… Сложил пополам и давай в урну пихать, словно и без того там мало всего…
- Что же вы сразу не сказали, - Оксана даже голос повысила от досады.
- А вы не спрашивали. Вы про тетради спросили. Я о тетрадях вам и сказала.
   Бабка обиженно насупилась и собралась идти. Оксана, спохватившись,  что своим тоном, возможно, обидела старушку, силилась вспомнить ее имя-отчество, и так и не вспомнив, примирительно взяла ее за рукав:
- Подождите. Пожалуйста.
   Техничка снова поставила ведро и, довольная, приготовилась слушать извинения.
- Можно взглянуть на этот журнальчик с картинками? – просительная мина учительницы демонстрировала, что она очень сожалеет о том, что так резко говорила, и что ей до зарезу необходимо посмотреть дурацкие картинки.
- У меня он, - техничку несколько смутило желание вроде бы взрослой девы полюбоваться на то, что ботаник счел достойным урны. – На перемене я вам его дам, - неуверенно проговорила она и заспешила по своим пыльным делам.
   В учительской Оксана застала физрука, грустно слушающего телефонную трубку.
   Увидев объект вожделения, двоеборец торжествуя отключился от связи и обратился к Оксане:
- Я начинаю ревновать вас к ученикам. Звонил Свиридов; говорит, что очень вас хочет…
    Оксана прервала Никитина:
- Вы зачем даете номер моего телефона кому ни попадя, Роман Ильич?
- Это не кто ни попадя, а оперуполномоченный. Он тоже вас искал. Ваши рисунки сводят людей с ума, - физрук бросил трубку на базу и потряс в руке комиксами. – Стечник интересовался как они согнуты, а я ему говорю, что они свернуты  в трубку. Похоже, они так и просятся быть куда-нибудь засунутыми.
    И без предисловий Никитин вдруг перескочил на другую тему:
- Оксана Леонидовна, может быть, сегодня в Ледовом Дворце вы расскажете о своем таинственном творчестве? А хотите, поиграем в снежную королеву?
   Он говорил так, словно посещение Оксаной катка было делом решенным.
   Она же, проигнорировав вопрос, подошла к двоеборцу, и взяв у него из рук журнал, развернула его. В месте сгиба находилось слово «кроссворд»; сам кроссворд располагался ниже и был не заполнен.
   Дверь в учительскую приоткрылась, и появилась техничка. Видимо, она весьма озаботилась состоянием учительницы и решила не ждать перемены. В руке у нее был точно такой же номер, как и у Оксаны.
- Вот, - сказала техничка нерешительно, и увидев, что журналов два, изумилась, - а зачем же вам еще, милочка?
- Я вам верну, - быстро проговорила Оксана, и подскочив к старушке, буквально выхватила у нее журнал.
- О-о, - протянул Никитин, - крыша поехала у всей школы… не сменить ли мне работу, пока не поздно.
   Он посмотрел на женщин, и сложив руки на груди, стал искать куда бы примостить свой зад.
- Вы, пожалуйста, не беспокойтесь, - бросил он техничке и едва не с любовью поглядел на Оксану. – У Оксаны Леонидовны профессиональный интерес. Она вернет вам эти рисунки с автографом автора. Может только пририсует что-нибудь.
     Роман Ильич двинулся к двери, выпроваживая техничку доверительным тоном:
- Оксана Леонидовна покатается сегодня на коньках… и нарисует вам такое… внучата ахнут…
- Внучатки, - поправила вдруг двоеборца бабуля, - они у меня разные…
- Вернем-вернем, - Романа Ильича разбирало веселье.
- Мне ничего такого не надо, - техничка не понимала его. – Мне книжку верните – и все.
- Вернем-вернем… А от рисунков не отказывайтесь; Оксана Леонидовна такое может нарисовать! Вы сразу же все вспомните… или забудете… как наш ботаник…
- Не надо мне как ботанику, - уже из-за дверей слышался голос технички.
  «Вот Светка стерва», - подумала Оксана. Уже растрепала этому хлыщу о порнухе.
    Она рассматривала два совершенно одинаковых кроссворда и не замечала в них ничего такого, что могло хоть как-то озадачить глаз.
    Вернулся Никитин. Звонок его мобильника, подделанный под мелодию из модного сериала, отвлек его от фразы, уже готовой было сорваться с тонких губ. Слушая кого-то, видимо очень назойливого, Никитин взял из рук Оксаны  журнал и вгляделся в кроссворд.
- Участок суши, ограниченный с двух сторон водоемами, - сказал он в трубку и ткнул пальцем в текст рядом с кроссвордом, показывая Оксане фразу только что им произнесенную.   
     В сопровождающем кроссворд тексте она была едва заметно подчеркнута карандашом. То же самое было и в другом номере.
- Перешеек? – спросил двоеборец, и кивнув Оксане на трубку, добавил:
- Стечник кроссворд разгадывает… спрашивает: нет ли у Кудовчина дачи  на Карельском перешейке… или знакомых, которые там живут?.
   Оксана, вспомнив вдруг Тимкины настойчивые звонки, выхватила у Никитина трубку и сообщила Стечнику, что Свиридов сегодня упорно обрывал телефон и звал ее в гости; а его дед с бабкой живут как раз в Грузино, и может быть тут есть какая-то связь.
    Стечник выслушал Оксану и предложил ей навестить ученика.
- Я не поеду одна.
- Возьмите с собой Никитина. Он вас и обратно привезет.
- Только если и вы составите нам компанию, - Оксане совершенно не хотелось проводить в обществе физрука неизвестно какое время.
   Стечник, подумав, согласился. Но сказал, что ехать придется вечером; днем у него дела.
- Придется вам, Роман Ильич, продолжить сегодня поиски ботаника, - сказала Оксана двоеборцу. – Так что про коньки пока забудьте.
    Никитина нисколько не огорчило такое развитие событий, и он с видимым удовольствием согласился ехать с Оксаной куда угодно. 


    Вечером  дозвонившись до Тимкиной тетки, Оксана выяснила у нее, где именно в Грузино живут ее родители, и тщательно приготовилась к поездке. Предупредила по телефону Светку о том, что физрук на сегодняшний вечер изъят из обращения. Но Светуся пусть не беспокоится и если хочет, может даже составить им компанию. Светка с готовностью согласилась.
    Подруги вместе приехали в Озерки, где была назначена встреча с физруком и милиционером. Никитин сидел в машине  один и вертел в пальцах коробочку с презервативами.
     Внезапное появление дам спугнуло коробочку из его рук, и она упала под сиденье. На мгновенье замявшись, словно прикидывая, встречать коллегу с подругой или найти коробочку, двоеборец смущенно улыбнулся, и выйдя из машины, открыл заднюю дверь… Стечник задерживался.
- Что будем делать в Грузино, Рома? – обратилась к Никитину Светуся, - я заметила, что ты в раздумье, - она глазами показала на коврик  перед сиденьем.
- Я прихватил немного вина, - Роман Ильич оценивающе рассматривал девушек в зеркале над головой. – Думаю, что зря не съездим.
      Подошел Стечник. Плюхнулся в кресло рядом с приятелем, обернулся поздороваться и уставился на Светку.
- Светлана, - протянула та ему руку, не то для поцелуя, не то для пожатия.
 
- Андрей, - опер слегка пожал Светке кончики пальцев и сказал, ни к кому конкретно не обращаясь:
- Я был сегодня на квартире ботаника…
- Зачем? – одновременно спросили Оксана с Никитиным, который даже отвлекся от поиска коробочки под сиденьем.
    Светуся, очень заметно двинув коленями, нагнулась вперед, и запустив руку под водительское кресло, вынула оттуда потерянный двоеборцем предмет. Она демонстративно протянула коробочку физруку и буквально застрелила Стечника глазами.
     Милиционер уставился на презервативы и сказал, будто беседовал именно с ними, и именно их это в первую очередь касалось:
- Лужа в прихожей исчезла… Все остальное – по прежнему… Кровать не только не разбиралась; на ней под пледом нет даже простыней.
- Видать, старина Кузя решил больше не спать, - предположил Никитин. Он вырулил на Выборгское шоссе и добавил:
- На кровати главное – не простыни…


    Диджей из магнитолы  медленно и печально рассказывал о весне. Усталый и томный голос словно обволакивал:
 -- … дождь понесет очищение запахам… так вот оно что… Вот чем особенна эта весна. Она особенна тем, что ее слишком долго не было. Люди устали от ожидания… и когда она решила прийти, не осталось сил ей обрадоваться… Люди спокойно ходили по улицам и собирались у окон по одиночке, вспоминая запах бабушкиных половиков, связанных тихой рукою… и глядели на дождь… И глядели на дождь, не обращая вниманья на запах остывшего чая… А дождь оказывался на удивление ненавязчивым, совсем не таким, каким виделся из окна. В дожде том уже как будто побывало лето… Оно словно проскальзывало в нем, торопясь куда-то мимо.. в природу…
- Вот бредит-то! – Никитин переключил приемник на другую волну.

   Стечник, не решаясь закурить, рассказал, что на ригеле дверного замка в кудовчинской квартире он заметил шов; как будто ригель разрезали, а затем аккуратно приварили отрезанную часть на место. Замок капризничал, когда опер закрывал квартиру, и ему пришлось с ним повозиться. Тренируя отмычки на открытой двери, Стечник и углядел на высунувшемся ригеле шов. В принципе, ничего особенного, только шов приходится как раз на просвет между дверным полотном и коробкой, когда дверь закрыта. Кто-то же заморочился пилить, или резать; и ведь непонятно чем!? И зачем? Вместо того, чтобы использовать отмычки? Однако удивления опера на этот счет никто не разделил, и всю дорогу до дома Свиридовых пассажиры сорок первого Москвича строили догадки относительно судьбы ботаника и мимоходом вводили в курс дела Светлану, которой причина поездки была совершенно не важна. Главное, что вечер сегодняшний занят мероприятием, и мероприятием, может статься, многообещающим.

     В Грузино приехали в сумерках. Дом Андрея Тимофеевича и Ядвиги Сергеевны нашли сразу; Тимкина тетка очень подробно рассказала Оксане как до него добраться. Сам Тимка больше не звонил; ни Оксане, ни тетке, и та попросила классную обязать Свиридова-младшего сообщить о себе хоть пару слов. Оксана вспомнила, что когда Тимка звонил ей домой, номер его мобильника не определился; значит, звонил он с какого-то другого телефона; возможно, кончились деньги на счете.. В голову закралось беспокойство. Вообще, вся эта история с исчезновением Кузьмы Ильича, Тимкиными звонками и комиксами начинала казаться Оксане не просто странной, а какой-то даже не очень хорошей. Надежда на то, что в Грузино их ждет разгадка, почему-то отсутствовала, но проверить возникшие предположения все равно было нужно. Подчеркнутая карандашом фраза из кроссворда во всех экземплярах комиксов, побывавших в руках Кудовчина, как казалось, этого требовала.
     В доме Свиридовых был накрыт нехитрый, но довольно обильный стол. Впечатление было такое, будто гостей здесь ждали. Андрей Тимофеевич сообщил, что Тимка появится завтра; ушел в гости к своему местному приятелю. Видятся они с ним лишь на летних каникулах, а тут такой случай.  Чтобы слишком поздно не возвращаться, Тимка решил заночевать у друга, а завтра днем он обязательно позвонит тетке.
- Да вы не беспокойтесь, - Ядвига Сергеевна обратилась ко всем сразу. – Увидите завтра внучка.. Места у нас много.. Поужинаем, отдохнете с дороги. Очень хорошо, что о Тимоше так заботятся его учителя. Мы и не ожидали, что вас так много будет.
- Тимофей предупреждал о нашем приезде? – удивилась Оксана.
- Говорил-говорил, - бабка неспешно пробиралась в гостиную, кивая головой. – Мы и ужин приготовили.
    Оксане показалось странным, что Тимка, не зная наверняка об их приезде, заморочил своих предков на приготовление ужина на несколько персон. Тем более было странным, даже если допустить, что у парня появилась интуиция, его отсутствие.. Предупредить бабку с дедом о визите учительницы, а самому уйти к приятелю?.. Оксана поделилась этим со Стечником, пока все размещались за столом, а бабка разогревала что-то на плите. Тот лишь пожал плечами.
     Андрей Тимофеевич ненадолго отлучился и вернулся с двумя трехлитровыми банками какого-то напитка.
- Вот! – сказал он, усаживаясь рядом со Светкой и Оксаной за стол, - яблошная  искрометная.    
     Физрук с опером сидели напротив, и фраза Андрея Тимофеевича была обращена именно к ним.
- Я пить не буду, - начал было Стечник…
- Почему? – отставник удивился. – Вечер уже есть, а косорыловка у меня знатная, хоть и не сильно крепкая.
- А он типа на службе, - пояснил Никитин и стал сдвигать ближе к банкам стаканы. – Мы-то с девушками хлопнем обязательно, - он подмигнул подругам. – Не беспокойтесь, Андрей Тимофеевич, пить будут все, и Андрюша тоже.
- Почему это – тоже? – возмутился опер.
- Потому, Андрюша, что я сейчас выпью и вести машину смогу только завтра. – Двоеборец торжественно поднял стакан:
- Ну.. За дом и его хозяев, приютивших нас на эту ночь.
- Вот это правильно! – Андрей Тимофеевич подвинул стаканы Светлане с Оксаной и добавил:
- И ваше здоровье что б было.
  Понимая, что уехать обратно сегодня, видимо, не удастся, Оксана посмотрела на Никитина и взяла стакан. Светуся последовала ее примеру.
   Выпили все кроме Стечника. Дед даже крякнул; скорее по привычке; напиток, действительно, крепостью не отличался.
- Что ж это за служба такая, что пить не позволяет? – обратился он к Стечнику.
- Да мент он, - ответил за приятеля двоеборец, наливая по второй.
- О-о.. – протянул отставной энкавэдэшник, подставляя под струю из банки стаканы, - непьющий мент – говенный мент. Так что ты, тезка, давай-ка накати.. Уж  лучше быть хорошим говнюком, чем говенным ментом.
   От дедовой тирады Оксана чуть не поперхнулась «яблошной искрометной», а Светка, хихикнув, подала Стечнику стакан и залпом осушила свой.
   Оперативник посмотрел на деда, словно прикидывая, как отнестись к его словам, и взял у Светланы стакан.
   Андрей Тимофеевич миролюбиво ему улыбнулся, отер ладонью рот, и оглянувшись, зычно крикнул жене:
- Ядя, давай горячее. Не возись!
   Оксана со Светкой кинулись было помогать бабке, но Свиридов-старший жестом остановил их:
- Не надо. Сходите-ка лучше наверх, да выберите места, где спать будете.. а мы с мужиками пока языки почешем. – Он подмигнул Стечнику с двоеборцем, -- да возвращайтесь скорее, без нас спать не ложитесь.
   И Андрей Тимофеевич захохотал.
- Там на веранде лестница наверх, - сказала Ядвига Сергеевна подругам, - а на шутки дедовы внимания не обращайте. Это все шутки военные.
   Девушки скрылись на веранде, а за столом продолжилась беседа. Андрей Тимофеевич расспрашивал Стечника о его милицейской доле, подливал друзьям и себе из банки, теперь уже по чуть-чуть; видно было, что он захмелел.
- А ты-то, Рома, чем занят? – поднял он глаза на Никитина.
- Учу вашего внука через козла прыгать и на перекладине подтягиваться.
- Через козла прыгать?! – отставник аж выпрямился за столом, - через иного козла перепрыгнешь, так на перекладине и повиснешь.. Это что ж за наука такая?
   Стечник, наконец, улыбнулся:
- Физрук он в школе.
- А-а, - Андрей Тимофеевич перевел взгляд на милиционера. – Мальчика через козла научить прыгать – это тебе не школьниц на матах овзросливать.
- Не трогаю я школьниц, - возмущенно обиделся двоеборец..
- Да ладно-ладно, - махнул на него рукой дед. – Выпускница по нынешним временам пошла сочная и в поддержке нуждающаяся…
- Меня интересуют женщины, - не сдавался Никитин.
- Эти что ли? – кивнул отставник в сторону веранды. – Эти ничего. Гладкие. У меня Ядя давненько уж не была такой…
- Наверно, давненько была, - поправил деда опер.
   Андрей Тимофеевич уставился на него, затем посмотрел на супругу, которая двигалась в сторону стола, неся в руках дощечку с дымящимся казанком, и выговорил:
- Ходит пока… Но она у меня запорхает.
  Он встал, подошел к телевизору в глубине комнаты и включил его. Белокурая певица на экране, медленно извиваясь, шептала в микрофон о любви. Дед смотрел на нее с минуту, разминая в руке пульт, и вернулся за стол.
- Совсем девка в имиджах заблудилась, - кивнул он в сторону экрана. – Можно подумать такую песню поет, что уж и задницей не покрутить..
  Он положил пульт на стол рядом с собой и взялся за банку.
- Может, новости посмотрим? – предложил Никитин.
- Властелин пульта здесь я, - сказал с нажимом Андрей Тимофеевич, - давай-ка лучше еще по одной.
   Ядвига Сергеевна раскладывала по тарелкам содержимое казанка, искоса и недовольно поглядывая на супруга.
    Тушеная с морковью крольчатина защекотала запахом ноздри и заставила собутыльников взяться за вилки.
- Что-то девы-то задерживаются, - проговорил Андрей Тимофеевич и зажевал, скептически прислушиваясь к ощущениям во рту. – Ты бы, Ядя, сходила посмотреть, где они там пропали? – и с каким-то наглым задором глянув на опера с двоеборцем, добавил:
- Девы ваши станут наши…   
  Никитин чуть не подавился. Стечник положил вилку и вопросительно посмотрел на деда.
- Ты меня милицанерскими шнифтами-то не сверли… Шучу я так, - промолвил Свиридов-старший и, как бы про себя, проворчал:
- Что-то я распьянел. Проветрюсь пойду.
- Да уж сходи, Дюшенька; а то спасу от тебя не стало, - сказала Ядвига Сергеевна и поплелась на веранду, где незадолго до этого скрылись Оксана со Светкой.
- Лихой дед-то. Внучок совершенно не в него, - проговорил Никитин, когда они с приятелем остались за столом одни.
  Стечник посмотрел на физрука и полез в карман за сигаретами.
- Тебе какая из двух больше нравится? – спросил его двоеборец.
- Покурю пойду, - помолчав, сказал оперативник и встал..
  Ноги, как оказалось, слушались неохотно.
- А напиток-то и впрямь забористый, - Стечник кивнул на банку, вновь оказавшуюся в руках двоеборца. – Хочешь сначала ее побороть?.. По ногам во как врезало.
   Он качнувшись, вышел из-за стола и щелкнул зажигалкой.
- По ногам-то пусть врезает, - Никитин наполнил стаканы, - лишь бы между ними не попало.
  Вернулся дед. Осоловело поглядел на приятелей, на стаканы, довольно хмыкнул и полез усаживаться рядом с физруком.
  Стечник затянулся сигаретой, икнул так, что в ушах что-то хрустнуло, и через веранду вышел  на улицу.
   Когда Ядвига Сергеевна вновь спустилась к собутыльникам; почему-то одна; Андрей Тимофеевич рассказывал Никитину что-то похабное и смешное. Физрук давился смехом и мясом, прихлебывая из стакана.
…-- Она мне говорит: я пришла на вас наехать. А я ей говорю, может лучше наскользнуть?.. – тут дед заметил вошедшую супругу. – Это я не о тебе. Это, Ядя, анекдот… Короче, - Андрей Тимофеевич понизил голос:
- Она говорит: выйди из меня немедленно. А я говорю, - тут он снова глянул на бабку, -- то есть он спрашивает: как лучше выйти? Так? Или вот так? А она говорит: как-как? Я не поняла..
   Ядвига Сергеевна, покачав головой, ушла в другую комнату.

   Выйдя на свежий воздух и сделав несколько затяжек, Стечник почувствовал как хмель из ног двинулся в голову, раскачивая по пути все тело. Он затоптал сигарету, не сразу попав на нее ступней, и вернулся на веранду. Из-за двери, ведущей в дом, донесся смех Никитина и невнятное бурчанье хозяина. Потянувшись к двери, опер потерял равновесие, и замахав руками, схватился за какие-то предметы, прислоненные к стене. На ощупь предметы очень походили на черенки лопат. Стечник оперся на один, как на трость, и почувствовал, что торец у черенка металлический… Да ведь это.. не лампа ли дневного света? Андрей Андреевич поднес неведомый
предмет ближе к глазам. По весу это точно была не лампа. Свет на веранде не горел, лезть за фонариком было лень, но даже во мраке Стечник разглядел, что в руках у него не черенок.
     Предмет, действительно, напоминал формой лампу дневного света, но был тяжел и нестеклянен. С торцов – металлические набалдашники; Стечник крутнул один, и тот поддался, как будто был на резьбе. Отвинтив его, Андрей Андреевич качнулся, и из отверстия под набалдашником тягуче выскользнула жидкость. Она мягко упала на пол под ноги оперу, и он наклонил голову, чтобы увидеть – куда…
     Прямо перед ним сидела собака и внимательно на него смотрела.
- А ты откуда? – милиционер перевел взгляд на приоткрытую дверь, через которую только что вошел с улицы, и пьяно протянул:
- А-а, пришла посмотреть, кто здесь топчется?.. Хороший песик.. Службу несешь?..
   Собака подошла к луже и мгновенно ее слизала. Скорость, с которой это было сделано, так поразила опера, что он снова качнулся; на этот раз сильнее прежнего. Из цилиндра в его руке снова вылилась жидкость, но до пола не долетела. Пес сноровисто нахватил ее пастью прямо в воздухе.
- Да это твое любимое лакомство никак? – Стечник присел на корточки, устав раскачиваться, - на-ка еще.
И он опрокинул «лампу-черенок» прямо перед мордой собаки. Без брызг и шума жидкость освободила сосуд и гелеобразно растеклась между опером и псом, зеленовато переливаясь.. Точно такую же лужу Стечник  видел в квартире Кудовчина. Андрей Андреевич резко разогнул ноги, и яблочно-искрометная наливка стукнула его изнутри в темя. Устоять оказалось невозможно, и милицейское тело очень оперативно распласталось на полу, накрыв собой лужу и заставив отпрыгнуть собаку. 


- Ты куда, куда льешь-то столько? – Андрей Тимофеевич пытался остановить физрука, наполнявшего стакан.
- Да это я не себе.. Это тебе…
- А-а, ну тогда плесни.. плесни…
  Глухой стук, донесшийся с веранды, отвлек обоих.
- Андрюше тоже пора горло смочить, - сказал двоеборец и начал целиться банкой в другой стакан.
   Дед встал, и подойдя к двери, ведущей на веранду, распахнул ее.
- Он уже и так смоченный, - бросил он через плечо Никитину. – Ушатала милицанерушку косорыловка.
- Как это ушатала? – Роман Ильич, ловя ногами пол, зигзагами приблизился к деду и встав рядом, уставился на тело приятеля.
- Ого, разлегся. Хоть пристреливай… как загнанного коня, - с трудом проговорил двоеборец… Однако, Тимофеич, напиток у тебя уборочный..
- Да уж… - дед посмотрел на покачивающегося физрука. – Только пристреленного коня дорого не загонишь.
- Чего?.. – Роман Ильич попытался вникнуть в смысл фразы, однако процесс понимания не пошел, а лишь усугубил опьянение. Пол под ногами шевельнулся, и с размаху стукнув его по затылку, выключил в глазах свет. Какие-то мгновения Никитин еще слышал шипение газовых пузырьков в стакане с наливкой. Только стаканом, казалось, был он сам. Стакан лопнул, словно напиток порвал его в клочья, и сознание физрука расплескалось, испаряясь налету.