Театр

Вот Земля. А вот мужик.
Баба рядом с ним лежит.
Солнце греет. Дивный сад.
Сок янтарный виноград
золотит, хоть ешь, хоть пей,
где-то в роще соловей,
заливаясь, голосит,
а на яблоне висит
Змей коварный и над Евой
шепчет: "Фрукт попробуй спелый".
Ева юная была,
плод запретный сорвала,
откусила, восхитилась
и с Адамом поделилась.
Съел Адам и не поймёт,
что внутри так сильно жжёт,
бьётся пойманною птицей,
как грозою, разрядиться
хочет наливное тело,
и чему смеётся Ева?
Шепчет в ухо мужику:
"Мне так хочется в ку-ку
поиграть. Ну, догоняй!"
Нырк в кусты - исчез их рай.
Чем закончилась та шалость,
Еве, что потом осталось,
знают все уже в веках,
как бывает впопыхах.
Так придумал Бог театр.
Жизнь бурлит в нём, словно кратер.
Люди - куклы, мир - подмостки,
но уже прогнили доски.
В декорации сады
превратились, их плоды
источают сладкий яд,
загнивает виноград,
начался последний акт.
Охватил огонь кулисы,
и на сцену злые крысы
из подвалов приползли,
шкуры мокрые сползли,
отблески в глазах сверкают,
все в конвульсиях сдыхают.
Пожирает жертвы пламя,
погибает жизни знамя,
Сжалась публика в комок,
молит, кто бы ей помог?
А игрок, он тот же зритель,
И "Венера" и "Юпитер"
слёзы льют, духи смердят,
сбился в груду стульев ряд,
мир играет драму "Ад".
И на сцене снова крик:
"Надвигается ледник!"
Вопли, стоны, хохот, рёв,
но напрасный к небу зов.
Весь задуманный сюжет -
смыть с Земли порочный Свет.
Смотрит Кукловод с улыбкой:
"Может где-то здесь ошибка?
Нужно что-то предпринять
или снова всё начать?"
В ужасе никто не знает,
режиссёр кого оставит,
и кому какая роль?
Кто невольник? Кто король?
И какой сценарий автор
принесёт в театр завтра,
и какую Кукловод
пьесу новую начнёт?

Но взойдёт опять луна,
жизни звонкая струна
песней соловья зальётся,
Ева Змею улыбнётся.