Записки юного врача. Диптих

             
 Морфий.

1918 года 13 февраля на рассвете в Гореловке.
"…… Позорно было бы хоть минуту длить свою жизнь. Такую - нет, нельзя. Лекарство у меня под рукой. Как я раньше не догадался?
……Время залечит, как пела Амнерис. С ней, конечно, просто и легко.
Тетрадь Бомгарду. Все..."

                /Морфий. Записки юного врача. М. Булгаков/

Стеклянные сны навевает коварный божок,
И голос Амнерис мне слышится реже и глуше,
Уездные вьюги пропели, что срок мой истёк,
несбыточный Мемфис завешен кулисами стужи.

Иным представляется ныне обыденный мир,
Не прежним, фальшивым, как преданность
оперной шлюхи.
Роман с адюльтером, зачитанный мною до дыр,
Уже не тревожит… Я чувствую внутренним слухом –

Пульсирует тускло настольный причудливый гриб,
Рассеяв по стенам пустым изумрудные споры,
Охваченный маковым пламенем, бьётся, горит
венозный поток… Обречённое утро не скоро
Запекшейся кровью проступит на снежных бинтах,
Леса ощетинятся иглами в низкое небо,

Но где-то под ложечкой, спавший калачиком страх
Опять шевельнётся: «Ужиться с болезнью? Нелепо.
Renyksa. Бессмыслица.” Тают по каплям часы
Бесплотных блужданий в плену инфернального круга.

... Сквозь белую мглу проступают Амнерис черты,
И меццо-сопрано сливается с голосом вьюги.
 

Амнерис – героиня оперы Джузеппе Верди «Аида», дочь царя Египта.
               
Вьюга.

"Если человек не ездил на лошадях по глухим проселочным дорогам, то рассказывать мне ему об этом нечего: все равно он не поймет. А тому, кто ездил, и напоминать не хочу."

/"Записки юного врача. Вьюга" М. Булгаков./

Покряхтывает хромовый сапог –
Январь морозный, разудалый ухарь,
С утра метёт седую завируху
На позабытый богом хуторок.

Идёт повозка юзом, вьюга свищет,
Плющом настырно лезет в голенища,
За воротник, вкруг тела, в глубь души…
«Возница, погоняй коней, спеши,
Назад, домой - к заснеженной усадьбе.

Забыться сном... Но мнится в стылой хляби
прошедший день, едва глаза сомкну –
Сталь инструментов, керосинки отблеск,
Грядущей смерти самовластный оттиск,
Лицу больной придавший белизну…

Тут, Боже правый, как не убояться?
Жесток удел уездного врача –
Чужую боль безропотно встречать,
И чувствовать, как жизнь течёт сквозь пальцы.
Людская жизнь… Цена копейка ей.»

Весь мир исчез, кусает ветер злей,
И топкий ворох сена не спасает,
Баюкает, баюкает метель,
Слепит снежинок бесноватых стая –
"Уснуть, уснуть..."

Но чей-то голос сиплый,
То взрежет забытьё, то жалким всхлипом
Бубнит одно: «Убил! Я виноват…»
«Гони, возница, чёрт тебе не брат!»

Гудящей тьме не видно перемены,
Сам сатана резвится на полях...
Тягучий волчий тенор, липкий страх:
«Привет тебе… привет, приют священный!»

«Привет тебе, приют священный...» — Начало арии Фауста из оперы Ш. Гуно (1818—1893)