О Гениях, прошедших сквозь столетья - 2

Сон Мастера Альбрехта

…И снова этот мучительный сон: сначала сквозь дремотное марево раздаётся что-то вроде тончайшего колокольчика, сознание начинает проясняться, и в этот момент он снова видит себя в каком-то странном одеянии и в не менее удивительной обстановке – абсолютно не современной, а скорее напоминающей времена ренессанса…

…И снова это проклятое зеркало! Он подходит к нему с опаской – как к какому-то диковинному и несущему боль и страдания механизму – начинает сосредотачивать свой взгляд на появляющемся отражении и…мучительно и беспощадно НЕКТО или НЕЧТО прерывает это навязчивое сновидение. Опять, уже почти успев рассмотреть в появившемся зеркальном отражении невероятно притягательные черты, он отброшен в захолустную явь среднерусского населённого пункта, в котором не сыскать не то что намёка на виденное во сне ренессансное изобилие и роскошество знатного западноевропейского города, но даже мало-мальски приемлемого уровня городского комфорта социалистического соц-культ-быта…

…Таких снов в его жизни было множество. Они изводили его, доводили до нервного истощения и психофизической отупелости. Но они же – сны эти – были и сладостными предвестниками ЧУДА, свершавшегося в сердце русского художника с прекрасной русской фамилией и абсолютно нерусской душой, тяготевшей с самого раннего детства к некоей ВЕЛИКОЙ ТАЙНЕ. Имя этой Тайны он хранил на самом дне своего творческого сознания, стараясь не особо выпячивать свою невыразимую влюблённость во всё, что было так или иначе связано с германо-нордическим эпосом. НИБЕЛУНГИ! От одного этого слова трескучий мороз продирал всё его тонконастроенное художническое естество, в голове начинался ТОТ САМЫЙ – колокольчиковый – звон. Тот самый – из его мучительного и повторяющегося из года в год ПРОРОЧЕСКОГО СНА…

…Это была ночь перед первой его НАСТОЯЩЕЙ выставкой. К ней он пробивался как раненый лебедь прорывается на волю, к НЕБУ. О ней он мечтал и грезил, и не столько по совершенно понятной для любого творца причине (ну кто может не понять страстное желание ХУДОЖНИКА стать ПРИЗНАННЫМ не из-за удачного расположения маститых «звёзд» и прочих земных «светил», а по причине ИСТИННОСТИ его дарования и права этим дарованием распоряжаться ПО-СВОЕМУ – и это в советское-то время непременного следования «заветам»…), сколько предчувствуя некую ВЕЛИКУЮ ПЕРЕМЕНУ в своей судьбе…

…И опять этот сон! Но теперь всё как-то иначе, что-то подсказывает ему: сегодня будет ОТКРОВЕНИЕ!..

Он подходит к знакомому до дрожи зеркалу, заглядывает в него и замирает от неожиданного осознания всей фантастичности этого видения: перед ним Мастер Альбрехт! Этот образ он узнал бы и в кривом зеркале, но это-то было идеальной ровности и чистоты…


И Мастер, отражающийся в зеркале говорил с ним! И говорил именно то, о чём сам художник думал, над чем он ломал голову столько лет, продираясь через миражи и туманы сказаний о Нибелунгах к ГЛАВНОМУ в своей Великой Теме…

…Неожиданно раздался ТОТ САМЫЙ тончайший звоночек-колокольчик, и в сознании Художника молнией сверкнуло «Теперь я ЗНАЮ! Теперь я смогу!..»

Проснувшись, он впервые ощутил радость и тут же поспешил поделиться ею с одним из немногих друзей: «Я ЗНАЮ КАК! Ты понимаешь?! Теперь я ЗНАЮ!!!»…

…Никто и никогда не сможет ответить на вопрос: что произошло в той роковой электричке, на которой он возвращался с ТОЙ САМОЙ выставки вместе со своим другом? Или это была не смерть, а ВОССОЕДИНЕНИЕ?..


P.S.

Один из посетителей его посмертной выставки в Москве - немецкий этнограф-нордист - в книге записей оставил такое признание: "Теперь я ЗНАЮ как выглядели Нибелунги! Мне кажется, я даже слышу их песнь..."