наш храм

придавлены звуки, что рвутся как черти из дымной набитой битком преисподней
на волю, в пампасы. желание выйти в просторы вселенной почти на ура
воспримут они. но не выпустят их, без сомнения, завтра и вряд ли сегодня,
и я совершенно уверен, не выпустят их из застенков вчера.
 
желанье звучать и открытым, отнюдь не шифрованным текстом фонтанисто литься,
цианистый калий собой растворяя, что ими, людьми, был накоплен за много веков
бездумной и где-то бесспорной и праведной жизни. ты видишь с глазами горящими лица?
то чести отряды, закона полки и битья батальоны. а мы же - из области снов.
 
о чем я? ну, да. как обычно о вечной любви, о безумном и ветренном счастье
пытаюсь пропеть и при этом остаться живым, не заляпаным грязью и кровью, хотя
все реже порой удается мне это, когда попадаю меж теми, кто так проявляет участье
и теми, кто так ненавидит наш цвет и скребет и сдирает его, от усилий кряхтя.
 
и я, непроглядную ночь вопрошая о солнечном свете, пожалуй, им тоже подобен -
и тем и другим, даже третьим, что просто проходят, скрывая глаза, стороной.
я жаден к всему, что вселенную движет, и большею частью я добр и не злобен.
мне лишь бы узнать, за ответ на какой из вопросов готов заплатить и какою ценой.
 
любовь? нет. ну, разве распутье меж быть и не быть. у любви нет вопросов, ответов и прочего хлама -
словесной с намеком на связность сухой шелухи, той, что нам выдается за истину там,
где истины нет, где само слово "правда" не вхоже в словарь как торговец, что изгнан из храма
понятий и схем, утверждений и правил.
       да будет и светел и чист и свободен наш храм..