Зрячая жечужина Послание другу

_______________________ Овику Азнавуряну


Проживешь в своей стране.
Ничего тебе не надо.
Как кочевник на коне.
Взаперти, в кольце блокады.

Проживешь в своей стране.
Всюду локоть жмет границу.
Эту местность в вышине
покидают только птицы.

Но они-то никуда
Не летят, живя на свалке.
Стала серою вода,
Стали чучелами галки.

Самолетик прочертит
След под белым флагом неба.
А у нас тут все стоит
Цвета каменного хлеба.



Мы в скукоженной стране,
что разгладить как бумагу,
станет все-таки длинней
и морской напьется влаги.

В этом каменном мешке
между гор, границ – в футляре
пропадающий – в реке,
пропадающей в пожаре

осени, в лесах, листве
бархатной, в своих ущельях,
в мелководной синеве,
в деревенской акварели –

проживешь, и с высоты
даже птичьего полета
будут бычьи гор хребты
выше головы пилота.

 

В этой маленькой стране
родины, в большой столице,
в старом центре, в новом дне
марта лучше схорониться

с чашкой кофе и пером
в книге, музыке и школе,
и с подругою вдвоем
обойти весь парк бездолья, –

сотней, тысячей шагов
умножая бесконечность
на молчанье и любовь, –
открываешь человечность.

Открываешь то что есть,
Открываешь то что будет –
Наверстал ты версты здесь,
Что и в людях не убудет.



Только время обнажит
рукописи и сутулость,
и от боен сохранит
старчески скупая юность.

Только времени ветра
Нас обдуют – так обдуют,
дым оставят до утра,
словно музыку глухую.

Проживешь в такой стране,–
будет виден с каждым годом
с точки зрения извне,
под которой все мы ходим,

узел жизни, сеть морщин
и улыбка, мягкий юмор;
сигарета так трещит,
будто в ней не дым, а дума.


Проживешь в такой стране
и разгладишь как бумагу
ты ее уже, зане
новые слова в ней лягут.

Проживешь в своей стране.
Ничего тебе не надо.
Это вечность, и вовне
не пробраться даже взглядом.

Это – старый монастырь,
полукамень, полущебень.
Это – стройка и пустырь,
где живет лишь птичий щебет.

Это – неба бирюза
в черной тени под собакой,
каменные голоса,
Ноева ковчега якорь.


Ночь. И замер здесь распад.
Арарат белеет ночью.
Зреет черный виноград,
Скачут буквы в пашнях строчек.

Дальше нас не поведут.
Здесь кончается пространство.
Дальше Турции приют,
ада зябкое османство.

Проживешь в своей стране,
как за ширмой черных створок
среди роскоши, в огне,
на воде и хлебе. – Дорог

город. – Словно в темноте
раковины, с горем споря,
как Гомер твой в слепоте
прожил целый век у моря.

И ласкают волны нас
холодом ночным. Знать, нужен
глянец спелых белых глаз,
блеск гомеровских жемчужин.


10-11 марта 1997 –
изменено 10 сентября 2010 г.