Непойманное детство

И пусть береженого Бог бережет а меня
мотает по кругу тамбовщина, лето и детство
Мне Родину дали как будто сиротство в наследство
на снег да на веру младенца в рубашке менять

Проснись, златопёрая! Ласточки свили конторы.
Белесые брови домов в новоявленный год….
Когда в девяностые мы вырастали, как горы.
Чтоб нашим потомкам лететь до земли далеко

Как славный Икар. В них бумажные крылья и сердце
Пусть розово так проживать и погибнуть легко
Где зелень одежд зацветает, где тяжестью берца
сомнут мураву, и печаль, и сиротство и кров…

***

Мой сиреневый ангел, моя твердь синеокая
не заплачь обо мне, если я далеко.
Над станицей далекой, над острой осокою
тишина и тревога осторожных окон.

И не бабушкин дом, не кирпич самопальный
не осядет в груди, заскребется рассвет
высоко в облака, да в перину хрустальную
из пера улетевших на соломенный свет.

И гагачью печаль, и равнину дорожную
по лесам прошвырни, на околицах взвой.
Это длинная боль, это память подкожная -
 - буерак расписной да коровий конвой….

***

Манера сталкера – бежать
от высоты в мякнину леса..
И мне вдруг стало интересно
такой манере подражать.
И вот, из света и тепла,
из мира кухни и обедов
бегу, переползаю, еду,
где из бетона и стекла
раек ночной и тонконогий
на стебельках фонарных спит…
Да чаща окружной дороги
без сна скулит….

***

…стихия одеяльная моя
коморка навзничь брошенная ночью
где каждый вздох украден заколочен
в скворчащий быт старинных одеял
где теплое скитание души
по закоулкам мёрзлого балкона
вниз тянет взгляд
там муравейник сонный
передохнуть от маеты спешит
ты на руки возьми меня укрой
ладонями взрослеющие плечи
не город не зима меня излечит
а наступивший в темноте покой….