6. 49. Так над Россией новый день начался

Так жить нельзя, нельзя, когда в гадюшник вся изба.
Хозяин пьян и со вчера, а дети голодны с утра.
Когда запустенье во дворе,  похмелье в пьяной голове.
Жена не человек, а кочерыжка, по пьяни  рождена отрыжка.
Сопливые, ненужные детишки, они порожденье кочерыжки.

Село в хмельном угаре, голодные собаки лают.
Заросший бурьяном огород, забор упал, гниёт.
А вместо окон тряпки, фуфайка вся в заплатках.
Дорога раздолбана, разбита, а вместо улицы корыто.
Кривые избы там и сям, страна в дерьмо и в хлам.

В районном городишке свиньи, по улицам чего-то рыщут
Людишки, день вчерашний ищут, в канаве в стельку пьяный дрищет.
Блюёт, икает и пердит, народец по делам спешит.
Девица с банкой пива, ссыт у дороги на крапиву.
Старуха с грязной рожей, осматривает всех прохожих.

Жигуль промчался драный, обдал вонью, перегаром.
Водила с небритой рожей, как барин на прохожих.
В старуху плюнул жвачкой и матюгнулся сочно, смачно.
Притормозил, девицу пнул, засранца мужика толкнул.
Мужик в блевотине, в говне, матюг во след бомбиле.

Девица стоя раскорякой, чешет окрапивленную сраку.
Размазывая сопли по лицу, грозит банкой подлецу.
Старуха камнем зафинтила, в след мудаку, водиле.
Раздался звон стекла,спектакль во славу продолжался.
Так над Россией  новый день начался.

"Пощёчина".

Люблю Россию, как страну, люблю её талантливый народ. Как в частности её взгляну, блевать нутро зовёт.
Здесь пьют, воруют, лгут и взятки все вокруг дают. Берут их без зазренья тоже, они все на скотов похожи.
Здесь всё наискосок, наперекосяк и каждый сам в себе, злодей, предатель, раб. Здесь все пороки слиты воедино,
Христос и дьявол под одной личиной.
Гостеприимство, ложь и лесть, апломб и дурь и спесь. Закон и власть все люто ненавидят, в быту все вроде муху не обидят.
В реале подлецы и негодяи, развратники и просто раздолбаи. Урод урода, уродом погоняет, себя урод, уродом не считает.
Здесь нравы азиатчины с Европой и ненавидят подло скопом. Донос в мгновенье настрочат, а подлость на божницу водрузят.
При встрече улыбка до ушей, а за спиной шипенье змей. Здесь предадут и продадут, в заклад заложат и пропьют, тебя, меня и твоего коня. Пропьют жену, детей, а предадут и мать, друзей.

Подставят ножку, оболгут, вслед камнем, оплюют. Бесцеремонно вторгнутся в беседу, бестактно вам совет дадут, а сами все в дерьме живут.
Здесь ненавидят все и вся, от старика и до дитя, завидуют, что гвоздь есть ржавый у тебя.
Святого не осталось ничего и сверху донизу одно враньё. Двуличие, и беззаконие, творя, живут в голове все без царя.
К свершенью преступленья, подтолкнут, а походя, тебя сдадут. Подставят, о тебе соврут, упал, до полусмерти, иль прибьют.
Здесь быдло у руля, убогость нравов, бытия, прогнившая до дна страна. Здесь презирают всех цветных, за то, что рожи чёрно-жёлтые у них, считают их и вовсе за тупых.
А сами лижут жопу, почти у всей Европы, японцам, янки и германцам и прочим засранцам иностранцам. Фашизм, сектантство и расизм, пророс репьём, чертополохом, покинуть Родину готовы скопом.

Мечтают даже и во сне, проснуться, жить в чужой стране. А баксы, евро в пустой их голове, свалить готовы подло все.
И пьянство, пьянство в голове. Страна по уши в дерьме, а виноваты черти на Луне.
Традиции, культуру по херу и поклоненье злату, серебру. Могилы позаброшены, забыты, живут свиньёю у корыта.
Оплевано культурное наследье, сосед поедом соседа. А прах защитников в полях, костьми безымянными десятилетьями лежат.
Народ, не помнящий родства, где пьянство во главу угла. Страна чиновников и воровства, и олигархов, обокравших всех и вся.
Она разграблена почти дотла, история анафеме навечно предана. Всех думающих здесь к ногтю, раздавят, как гниду, или вшу,
на кухнях по-прежнему шу-шу. Здесь государство грабит и ворует, со времён Ивана Грозного царя.
Народ в отместку у государя, помещика и прочего хмыря. Потом, как вроде у себя, когда была совдепия страна.
Ведь тоже не было житья.

Воруют здесь и ныне, традиции сложились вековые. Все тырят друг у друга, а на поверку показуха.
Потёмки ведь душа чужая, в потёмках красть легко, и каждый это знает. Когда совсем и всем невмоготу, увидишь вдруг вначале смуту, а топоры потом найдутся.
Паскудство, мерзость их стезя, пощечина ублюдкам(России) от меня, средь бела ясна дня, за подлость нравов бытия.
Я снова мордой вас, в ваш уличный сортир, а не в биде иль унитаз. Я правду горькую сказал, скажите мне, что я нахал, что я соврал и вас я оболгал.
Полайте дружно на меня, кусите в задницу себя. Ату и фас, все на меня, я снова правду вам о вас, средь бела ясна дня.  С меня, как с гусика вода, вся брань, что на меня.
Сермяжная правда, как полынь трава, горька, но всё же лучше, чем лживая строка.

"Я проклинаю Пушкина и декабристов".

И на дуэль я ложью вызван.
Мой в ложь сегодня выстрел.
По зову сердца и по велению души.
Я проклинаю
Маркса, Ленина за их грехи.
Я проклинаю
Пушкина и декабристов,
солдат с Сенатской их статистов.
Предшественников кровавых коммунистов.
Я проклинаю
народовольцев и масонов.
Бомбистов, террористов ими порождённых.

Я проклинаю
подлых, лживых демократов,
поправших всё, что было свято.
Поправших веру, честь, закон,
вознесших злато на амвон.
Я проклинаю
герб Совдепии страны,
масонов(свободных каменщиков) солнце и лучи.
Толстому с Достоевским поклонюсь
и всем кто борется за Русь.
Поставлю Чехову за упокой
«Вишнёвый сад» порублен твой.
Я проклинаю
(свободных) каменщиков ложу
и власть Иуды над народом.

Я проклинаю
прогнившей империи поэта.
Вертлявого придворного шута.
И крыс бегущих с тонущего корабля.
Я в ложь стреляю средь бела дня.
Я проклинаю
наше, «наше все»,
а наше всё о Пушкине враньё.
Большевиками взято из забвенья,
на щит героем на мгновенье.
Мгновенье продлилось век
оболган русский человек.
Телец златой в умах у всех.
И море, море крови,
как тяжкий крест за грех.

И на дуэль я ложью вызван.
Мой в ложь сегодня выстрел.
По зову сердца и по велению души.
Я проклинаю
строки, строки лжи,
которыми история пестрит.
И на дуэль я ложью вызван.
Мой в ложь сегодня выстрел.
По зову сердца и по велению души.
Я проклинаю
Маркса, Ленина за их грехи.

Я проклинаю
Пушкина и декабристов,
солдат с Сенатской их статистов.
Предшественников кровавых коммунистов.
Я проклинаю
народовольцев и масонов.
Бомбистов, террористов ими порождённых.
Я проклинаю
подлых, лживых демократов,
поправших всё, что было свято.

"Притон ублюдков и скотов".

Писать для быдла, мне просто западло и попросту обрыдло.
Нет, слов и не осталось, и умерла давненько жалость.
Интеллигенция здесь проститутка, а вся элита из ублюдков.
В говнище весь народ, оттрахан и давно затрахан на тыщу лет вперёд.
И превращён во скот, скотом давно живёт.

Опущен, петухом поёт и у параши хлеб жуёт.
Страна давно полупритон, верней бандитская малина.
Народ в хлеву скотина, свободы не было, и нет, а демократы вор и быдло.
Попрали всё, что свято, шестёрки из интеллигенции проклятой.
Предали власть закон, в почтении монеты звон, а подлость, подлость на амвон.

В почтении служенье Богу, а Богу раб угоден.
Угоден прелюбодей, злодей, греши и грабь, владей.
На содержанье храма денег дай и снова, снова грабь и убивай.
Господь Всевышний Всемогущий, всё видит и простит.
Хоть ты уж по уши в крови, он вновь отпустит все грехи.

Здесь не страна и не народ, давно притон ублюдков и скотов.
Она давно обречена, и поперхнулась не  вчера.
Обречена  религией вора, религией злодея и раба.
И это крик моей души, да будьте прокляты все вы.
Шестёрки, дамы, короли, тузы, с колоды карт презренные шуты.

Поправшие законы мирозданья, где ложь за правду а правду на века в изгнанье.
Моё шутам, шулерам посланье.
Вы прокляты, не знаю кем давно и я присовокупляю проклятие своё.
И это крик моей души, да будьте прокляты все вы.
Шестёрки, дамы, короли, тузы, народом проклятые шулеры, шуты.

"Под сенью серых облаков".

Всё снова, как и прежде, в поэзии одни невежды.
Доносы, пустые разговоры, и серость на расправу скорый.
Сексоты, филеры и стукачи, толкают, как Есенина в петлю.
Подставы тут и там, и злобный шёпот по углам.

Как Маяковского, толкают к пистолету, всё, как и в прежни леты.
Вновь началась зачистка, поэт исчез мне близкий.
Его живого закопали и с сайта навсегда убрали.
Писал душою, ярко, дуэли нет, подлянка.
Идёт охота на волков, поэтов, Божьих мудрецов.

Тех, кто за Родину готов, готов и жизнь отдать.
Их стали снова удалять, стихи их стали пропадать.
Во власти снова недоумки, кругом дебаты шумны.
О правде речи не идёт, а серость рот заткнёт.
Коль сразу не поймёшь, к ногтю, как гниду, вошь.

Навалятся собачьей сворой и рвут до смерти споро.
Забрызгают вонючею слюной, запьешь от подлости такой.
А им того и надо, свободна для серости площадка.
От серости страна в упадке, она для серости площадка.
А радуга после дождя, вновь редко и украдкой.

Блеснёт меж серых туч, где солнца редок луч.
Дугой в полнеба изогнётся, напомнив о существованье солнца.
И вновь немытая Россия, приют убогих и рабов, под сенью серых облаков.
Лопухом, бурьяном, в селеньях, городках, чертополохом в пьяных головах.

"СПИДом падлы наградили".

Анархия- мать беспорядка, в России от порядка  физзарядка.
А болтовня про выборность, соборность, кровавым поносом, в собственной в уборной.
Во власти казнокрады, плутократы, назвались нынче бл..ди демократы.
Всё, что свято, хрен вам в дышло, а закон с телеги дышло.
Крутят, вертят, кто, как хочет, иль пред зеркалом все дрочат.
Онанизмом друг пред другом, раком, боком с перепуга.
Ненавидят все друг друга.

Что имели, то просрали, всё, что было, позабыли.
Что нажито прокутили, всё, что знали, проболтали.
Перестройкою назвали. Всё, что помнили, забыли, а на власти болт забили.
Коммунизм, как онанизм. А щенячий детский визг, тьфу, кажись социализм.
Поимели все друг друга, толь от скуки, толь с испуга.
С пьяну раком всю страну, власть народ, как мать твою, а народу хрен в суму.
Сей народец, зело крут, с похмела здесь все живут.
Болт забил на всех и вся, зарастай говном страна.

Власти тоже зарастай И кругом сплошной раздрай.
Всяк себе хозяин, пан, барин граф и даже хам.
Тошно даже здесь чертям.
Про..бали всю страну, демократы, мать твою. Всё спустили в унитаз.
Власть забила болт на вас, ну, а вы в ответ на власть.
Все потешились сполна, за..бись конём страна.
Правда? Правда нынче не в чести.
Спид у нации в крови, А иммун?Ищи, свищи.

Заразили, ох, давно, Герцен, Огарев, Толстой.
Начал Маркс, закончил Энгелс.
Бл..дь Плеханов и Ульянов, а потом мудак с усами.
Кукурузник, друг бровастый, лысый с метиной злочастной.
А за ним чудак вприсядку,декабристы лоботрясы,ликом вроде не ужасны.
Совратили, развратили,СПИДом падлы наградили.
Всех оттрахали, забыли,болт на всех и вся забили.
И ещё там двое были, не запомнил их фамилий.(*!*)(((*_*)))