Слово

«Есть много, друг Горацио, на свете, что и не снилось нашим мудрецам»
Шекспир


  Эта странная история началась в небольшом провинциальном городке, расположенном…Впрочем, какая разница где он располагался, в моем отечестве масса таких городков: выщербленные тротуары, претензия на ухоженность центральной улицы (как правило носящей имя вождя несостоявшейся мировой революции), киоски, с пивом и сигаретами, а также сидящие рядом бабки торгующие семечками из стаканов и самогоном из-под полы. Знакомая каждому россиянину картина, за исключением, пожалуй, никогда не выезжавших за МКАД москвичей.
  Добропорядочный гражданин Дуримаров В.Н. решил сделать ремонт в доставшейся ему по наследству, от родной тетки, квартире. За окнами слабый снежок безуспешно старался придать заляпанному грязью городку зимний вид. Получалась жалкая пародия на настоящий январь: со снегами, метелями,  ямщиками там и сям замерзающими в степи глухой. Я это к тому, что ново и староновогодние праздники отшумели, отбулькали, похмельно отстонали, а следовательно народ стал потихоньку приходить в себя. Вот таких, частично оклемавшихся, мастеров Дуримаров и нанял для евроремонта унаследованной жилплощади. Понятие «евроремонт» пришло в нашу страну после того, как мы перестали лазить в Европу через петровское, рубленое окно, а стали попадать туда, как и все нормальные люди, через дверь.  Выяснилось, что большинству граждан до смерти надоел наш доморощенный, «совковый» дизайн: зелёные полы, тёмно-синие стены, ревущие Ниагарским водопадом унитазы и полосато-матрасные обои изготовленные Нарымским рубероидным заводом № 15. Вдруг оказалось, что окна могут быть пластиковыми, краны нетекущими, а двери вовсе не обязательно обтёсывать топором, чтобы они нормально закрывались. Привыкать к хорошему население научилось на удивление быстро, даже умопомрачительное слово «джакузи», больше не заставляло удивленно таращить глаза неразвращенных благами цивилизации россиян. То есть, просто ремонт был нашим серым «вчера», а «евроремонт» нашим блистательным будущем, в которое все стремились попасть, как можно быстрей.
  Итак, пришедшая бригада, выслушав хозяина, т.е. Дуримарова, осмотрела помещение и почесав в затылках назвала сумму, которая, по их мнению, должна была им уплачена по окончании работ. Несколько удивлённый грабительскими расценками Дуримаров, после непродолжительных раздумий, согласился. Ударили по рукам и бригадир сразу попросил аванс, на что наниматель показал ему кукиш и сообщил, что деньги будут выдаваться только за уже проделанную работу, не иначе. Недовольно бурча бригада отправилась восвояси, пообещав завтра, с утра, приступить.
  И они приступили: грохот разрушаемых перегородок, визг «болгарки», пыль столбом, заставили соседей злобно ворчать и произносить невнятные угрозы в спину регулярно посещавшего стройку Дуримарова. Со временем квартира приобретала совершенно другой вид, исчезли двери – появились арочные проёмы, старинные чугунные радиаторы уступили место наисовременнейшим алюминиевым, сверкали нездешней белизной пластиковые окна, а уж затянутая кожей входная дверь просто вопила о буржуазной роскоши и достатке.
  Ударные темпы, взятые бригадой с самого начала ремонта, видимо подточили силы строителей и они, воспользовавшись полученными деньгами, а также масленичными гуляньями, дисциплинированно ушли в запой во главе с бригадиром. Дуримаров несколько раз приезжал, заходил в квартиру, но лишь брошенные инструменты сиротливо встречали его. Прибыв с очередной инспекцией и не услышав индустриального шума строителей, он, открыв дверь и войдя, впервые увидел ЭТО.
  На девственнопрекрасной, гладкой и белой стене кухни чья-то наглая рука написала короткое слово, метровыми буквами, красной краской и только запятая над «и» кратким была почему-то зелёной. Дуримаров, скрежетнув зубами, сел на запачканный побелкой и пылью табурет. Он нисколько не сомневался, чья выходка красовалась на кухонной стенке, перепившиеся строители зашли в квартиру и воспользовавшись кратковременным приступом белой горячки испоганили собственную работу. «Ну ничего, ничего – мстительно думал Дуримаров, - сами нагадили, сами убирать будете! И материал за ваш счёт!». Он удовлетворённо хихикнул и ушёл, закрыв мягко щёлкнувший импортный замок.
  Ещё через неделю на связь вышел бригадир и осипшим голосом сказал, что его коллектив готов приступить к работам.
  Опухших, виновато прячущих глаза работников встречал на пороге лично Дуримаров и весело поблёскивая глазами вёл их на кухню. Бригада удивлённо рассматривала стену и с детства знакомую «пентаграмму» на ней, а бригадир даже вслух прочёл написанное, чем вызвал нездоровое похохатывание подчинённых. «Ну что, друзья, как будем дальше работать, – грустно спросил заказчик, - мне подобные надписи ни к чему. Это всё-таки кухня, а не забор, и не общественный сортир! Так что, сами устраняйте свою живопись и весь ремонт, в целом, завершайте, в конце концов!» Бригадир, сурово глядя на подчинённых, заявил: «Всё сделаем в кратчайшие сроки, не сомневайтесь, а за надпись извините. Видать по-пьяне кто-то нарисовал.»
  Дуримаров со спокойной душой отправился по делам, но решил усиленно контролировать ведение ремонтных работ. Его собственная квартира находилась неподалёку, так что вечером он заглянул к «весёлой» бригаде, с проверкой. Объём выполненных за день работ его порадовал, стена на кухне была снова белой и ничто не напоминало о скандальной надписи. «Молодцы!» - вполне искренне похвалил Дуримаров работяг, а те, уставшие, переодевались и расходились по домам. Ещё раз оглядев квартиру, Дуримаров повыключал светильники и закрыв дверь пошёл домой.
  Ночью ему приснилось, будто он пишет на кремлёвской стене нехорошее слово, а его со всех сторон фотографируют журналисты ВВС, СNN и агентства Рейтер. Проснувшись в холодном поту, с выскакивающим из груди сердцем, Дуримаров долго смотрел в потолок и не мог заснуть. Но утром он совсем забыл о непотребном сновидении и со спокойной совестью отправился на службу. Работал наш герой чиновником средней руки, в одной из многочисленных контор, которые плодятся в нашем отечестве с завидным постоянством. Сидел он в своём кабинете, под портретом сами знаете кого, от девяти до восемнадцати, с часовым перерывом на обед. Работа «непыльная», хорошо оплачиваемая – чего ещё желать сорокалетниму холостяку от жизни? Вот и сегодня ничто не предвещало неприятностей: ни служебных, ни иных-прочих. Обычный день, среди скучных, никому не нужных бумаг ждал его впереди.
  Затрезвонил телефон, подняв трубку Дуримаров удивился, услышав голос бригадира из тёткиной квартиры. «Вы бы пришли сюда поскорее, а то у нас проблема возникла», - мрачно гудел строитель в телефон. «Что случилось? – удивился Дуримаров, но его упорно просили прибыть на место ремонтных работ, не раскрывая сути происшедшего. Озадаченный, с недобрыми предчувствиями он помчался на квартиру, благо недалеко она находилась. Его ждали, дверь была открыта и доносились из помещения злые голоса строителей. Шум стих, когда заказчик вошёл, все смотрели на него, причём во взглядах читалось неодобрение и скрытая угроза. Недоумевающий Дуримаров сделал несколько шагов по грязному полу и его взгляд упёрся в белоснежную стену кухни, на которой снова вызывающе алело прежнее слово, будто его вчера и не замазывали добросовестные, после запоя, строители.
  «Эт-то что?!!» - заикаясь спросил он , указывая пальцем на нахально яркие буквы. «Что-что, сами видите что – ..й!» - Бригадир смачно произнёс написанное слово, висевшее в воздухе напряжение, разрядилось диким хохотом, с истерическими нотками. Ржали все, включая Дуримарова и бригадира, захлёбываясь, брызгая слюной, повторяя стеновую надпись на все лады, - «Во, блин, а?! И-ха-ха-ха!!!» После вспышки веселья наступила тишина и бригадир задумчиво произнёс, - «Кто-же это написал, а главное когда?» Чувствуя, что краснеет, Дуримаров торопливо заговорил: «Просто хулиганство, я даже не знаю, что и сказать, дверь была закрыта, я живу не здесь, ну кто мог написать и зачем?» Он явственно вспомнил свой сон, и в голове забилась страшноватая мыслишка: «Неужели я сам?! Брожу по ночам, как лунатик и пишу непотребства на стене собственной кухни… Страшно-то как!» Голос бригадира вывел его из состояния самоанализа. «Значит так. Сейчас мы «это» снова заделаем, но если завтра, по утру, надпись появится, тогда извините, сами ловите злоумышленников, или нечистую силу и с ними разбирайтесь!»
  Дуримаров понуро кивнул головой и выйдя из квартиры поехал на работу. План созрел к вечеру, взять раскладушку и остаться ночевать в тёткиной квартире. В собственный лунатизм Дуримаров не поверил, в нечистую силу тоже. Приехав на квартиру, он застал собиравшихся по домам строителей и свежеокрашенную стену кухни. Распрощавшись с рабочими он тщательно запер дверь, накинул цепочку и наскоро перекусив улёгся на раскладушку, под злополучной стенкой. Долго ворочался, пил тёплый чай и курил сигареты, пуская кольца дыма в потолок. Незаметно уснул и проснулся, когда за окнами волчьей шкурой серел рассвет. Сразу оглядев стену, усмехнулся – надписи не было! «Шутники!» - подумал он о строителях и стал готовиться к походу на работу. Дуримаров ещё успел встретить бригадира, пришедшего к восьми утра и продемонстрировать ему чистенькую стенку кухни. Бригадир покачал головой и пообещал разобраться со своими «охламонами».
  Довольный, насвистывая какой-то мотивчик, Дуримаров шёл на работу и даже хлипкая грязь под ногами не раздражала его сегодня. Дойдя  до своей конторы, расположенной в старинном особнячке, он поднялся по трём ступенькам и вошёл в помещение, где был встречен сторожем дядей Пашей и весело с ним поздоровался. Поболтав о растущих ценах и погоде, Дуримаров направился в кабинет №12, где он изображал кипучую деятельность  уже седьмой год. Открыв своим ключом дверь и войдя, Дуримаров издал звук, который обычно издаёт мышь прихлопнутая мышеловкой, этакий отрывистый писк. Стена за столом была украшена разухабистой кистью, причём буква «У» пролегала наискосок по портрету сами знаете кого! Напуганный Дуримаров выскочил в коридор, едва не сбил с ног главбуха Нонну Михайловну, побежал к ещё не ушедшему домой сторожу. Схватив дядю Пашу за руку Дуримаров потащил его в свой кабинет. Хотя сторож и был подполковником в отставке, то есть человеком закаленным суровыми армейскими буднями, но написанное его так поразило, что организм отставника как-то своеобразно отреагировал на увиденное. Бывший танкист так оглушительно пукнул, что эхо зарокотало по коридору, а проходившая мимо секретарша грохнула, с перепугу,  чайник об пол и мерзко завизжала. Дуримаров вздрогнул и ненавидяще уставился на ощупывающего штаны бравого танкиста, произведшего несанкционированный выстрел. «Спишь по ночам, а у тебя под носом вон какие художества творятся!» - заорал Дуримаров, отмахиваясь рукой отнюдь не от пороховых газов.
  Скандал получился грандиозный, с привлечением сил местной милиции и сотрудников другой, не менее влиятельной структуры. Поскольку дело смахивало не на обычное хулиганство, а в нём, кто-то, углядел политический аспект. Надпись, коснувшаяся портрета сами знаете кого, могла быть расценена, как провокация направленная на подрыв авторитета самого авторитетного человека в государстве. Сторожа подвергли допросу и он чистосердечно признался, что после ухода работников конторы, запер дверь, выпил чекушку самогона и завалился спать. Ничего не слышал и никого не видел, только слабоэротический сон со своим участием в главной роли.
  Несмотря на все усилия виновника так и не нашли, сторожа уволили, обои в кабинете переклеили, портрет заменили на новый. Дуримаров не рассказал о слове, которое с завидным постоянством появлялось на кухонной стене. У него были смутные подозрения, что и тут и там поработала одна рука.
  После всего пережитого за день, расстроенный Дуримаров пришёл домой и переступив порог своей квартиры направился к холодильнику. Достав бутылку водки и колбасу  пошёл на кухню, томимый нехорошим предчувствием. Он не стал визжать и брыкаться в обморок, а просто сел за стол, налил в стакан из запотевшей бутылки, выпил, закусил и закурив стал рассматривать до боли знакомую, красную надпись нагло расположившуюся на стене. Выпив, в быстром темпе всё, что оставалось в бутылке, Дуримаров побрёл на квартиру, где шёл ремонт.
  Никого не было, строители уже ушли, на стене сверкало свежей краской короткое слово, Дуримаров плюхнулся на грязный пол и захохотал, тыча пальцем в стену.
  Отсюда его и забрали в лечебницу для душевнобольных, где он и пребывает по сей день. У него отдельная, маленькая палата, потому, что держать Дуримарова в общей палате не представляется возможным. Метровые буквы короткого слова, да ещё и написанные красным по белой стене, над его кроватью, могут негативно повлиять на других больных. Во всём остальном он обычный пациент и так же, как остальные обитатели лечебницы, пользуется свободой передвижения, в пределах медучреждения, разумеется. Правда, вновь поступивших шокирует манера знакомится больного Дуримарова. Он подходит, кланяется и протягивая руку представляется: «Виктор Николаевич …!» Женщины при этом краснеют и томно опускают глаза, а мужчины уважительно трясут руку Дуримарова.
  Вы, конечное, зададите резонный вопрос: « А кто же писал слово?!» Положа руку на сердце, отвечу – не знаю! Вы когда-нибудь видели, кто пишет на заборах, домах, в лифтах и на стенах разные слова и выражения? Я лично не разу не видел и  эта загадка давно меня волнует,  подозреваю, что не меня одного. Но приблизится к тайне, ещё не означает проникнуть в её суть.