Букет в зверинце

А мы с тобою повстречались там же,
откуда аромат - на много лет:
там бегемот своей гиппопотамше
восьмого марта подарил букет.

Ты вспомни, Маня, как меня корила,
что, к сожаленью, я не бегемот...
Но ведь и ты была скорей горилла,
чем гиппопопа. Так что я не жмот.

Я на тебя, как кролик на удава,
с большим значеньем, помню, посмотрел
и в серпентарий тронулся лукаво,
чтоб возбудить в твоей любви прострел.

И ты за мной пошла элементарно
из любопытства. Только, Маня, зря:
ты симпатична, но не серпентарна,
и весь огонь в тебе - от фонаря.

Я это всё усёк с пол-оборота,
ещё когда мой светлый образец
ты воплотить хотела в бегемота -
и это был бы форменный песец!

Но я узрел в твоей натуре бурной,
что станешь ты, объятая семьёй,
не серпентарной, а малокультурной
и подколодной, в сущности, змеёй.

Не помню точно, что было потом, но,
кого ты мне поставила в пример,
и вспомнить жутко: выползня! питона!
Одни ужимки! Никаких манер!

Но даже тут ты кровь мою сосала:
ведь он тебя морально покорил
тем, что шматок полученного сала
в свою питоньку, сам не гам, внедрил!

И вот, когда у нового вольера
ты, рот раскрыв, надумала зевать,
я упросил верблюда-дромадера
на это дело срочно наплевать...

Теперь ты, Маня, полная маманя,
но у меня к тебе один вопрос:
чего там твой тебе гиппопотаня
восьмого марта с чувством сунул в нос?

А если всё забыто и замято
по истеченьи многодневных лет,
откуда эта свежесть аромата,
как будто ты с утра жуёшь букет?