Коды самостоятельного искусства

Начнем с того, что код может использоваться в разных контекстах. Например, код как алгоритм — в теории информации, исходный код — в программировании, код — как шифр и т.п. Но в любом случае это некая система условных знаков для передачи, обработки и хранения различной информации. Однако искусство выставляет свои правила для кодировки собственного существования.
В литературе код приобретает словесность, в живописи он пестрит всеми цветами радуги, а в музыке код расписывает нотный стан набором звуков с последующим воссоединением в мелодию. Но есть и свое собственное искусство, где кодировка приобретает статус любопытства. Когда вы создаете что-то свое, это всегда вызывает любопытство окружающих. Любое творчество, любое его проявление уже отродясь имеет два кода — любопытство и радость. Это лишь начальные цифры кода самостоятельного искусства. Дальше мы приписываем творчеству код изобретательности. Ведь раз вы занимаетесь вторчеством в том или ином проявлении, значит вы уже изобретательны. Также код самостоятельного искусства содержит в себе ячейку готовности обозрения. Это значит, что вы должны быть готовы вынести свое творчество на публичное обсуждение, выдержать критику и принять некоторые минусы для исправления их в дальнейшем в плюсы.
Итак, что мы имеем? Любопытство, радость, изобретательность, готовность обозрения. Но до полного кода мы пока еще не дошли. Нам нехватает уверенности в своей гениальности и конечно же сюрприза. Ведь без сюрпризности, без неожиданности и без секретности не будет любопытства, иначе бы не стояло оно в начале нашего кода.
Очень часто этот код самостоятельного искусства прописывается в предверии какого-либо праздника. Праздник отмечен стремлением к щедрости и великодушию, что находит выражение в поздравлениях и подарках, в том числе в самых неожиданных, т.е. сюрпризах.
Смех, одоление старого и скучного новым и радостным являются главным жизнеутверждающим началом не только праздника, но и сюрприза. Недаром празднование Нового года - главное, «сакральное» время для сюрпризов. Маски, ряженье, смена роли, «сокрытие лица» в архаической традиции, и в сюрпризах не столько служат целям анонимности, сколько для снятия табу и символизации равенства.
Еда и питье и связанные с ними праздничные мотивы сытости, веселья и изобилия свое продолжение находят в гастрономических сюрпризах.
Пленэрные сюрпризы напоминают о растительных кодах традиционного ритуала. Они создают иллюзию слияния с природой, приобщения к ее расцвету. Конечно, когда мы дарим среди зимы любимой женщине букет сирени (сюрприз, пустячок, а приятно), то не думаем о зафиксированной в ритуалах вере в магию первого дня и Древе жизни. И все же с запахом цветов в дом всегда, приходит праздник. Также и в фейерверках, свечках в именинном торте и прочих огненно-световых забавах мы, в последнюю очередь, распознаем древние аллегории солнца, очищения и торжества света, а в шутихах - животворящее и очистительное начало водной стихии...
После того, как сюрприз состоялся, например, после сыгранного капустника, домашнего спектакля или прочитанной шуточной оды юбиляру, наступает послевкусие сюрприза, которое легко распознать, а объяснить трудно. Сюрприз - это предчувствие собственного маленького триумфа.
Не могу отказать себе в удовольствии процитировать с небольшими купюрами отрывок из первой части: «Перед днем моего рождения и моих именин Кало (камердинер дяди, сенатора Л.А. Яковлева, - М.Ю.) запирался в своей комнате, оттуда были слышны разные звуки молотка и других инструментов; часто быстрыми шагами проходил он по коридору, всякий раз запирая на ключ свою дверь, то с кастрюлькой для клея, то с какими-то завернутыми в бумагу вещами. Можно себе представить, как мне хотелось знать, что он готовит, я подсылал дворовых мальчиков выведать, но Кало держал ухо востро. Мы как-то открыли на лестнице небольшое отверстие, падавшее прямо в его комнату, но и оно нам не помогло. <...>
В мучениях доживал я до торжественного дня, в пять часов утра я уже просыпался и думал о приготовлениях Кало; часов в восемь являлся он сам в белом галстуке, в белом жилете, в синем фраке и с пустыми руками. "Когда же это кончится? Не испортил ли он?" И время шло...»
Все искусствоведческие дискуссии о профессионалах и любителях, как правило, благополучно прекращаются, когда речь заходит либо о том, что такое вообще искусство, либо что такое талант. Не мудрствуя лукаво легче всего ответить на второй вопрос: талант - это дар Божий, то есть подарок. Когда его получает человек, избравший своим ремеслом искусство, все вроде бы верно и справедливо. «У тебя, малыш, день рождения - получай игрушку, только не сломай!» Но когда талантлив любитель, а таких сколько угодно, и далеко не большая их часть «прописана» в клубных кружках самодеятельности, то это вроде как бы сюрприз. Природы, или нежданный подарок Культуры, ностальгирующей о некоем первопразднике.
Сюрпризы лишены утилитарной (будничной) ценности, их не оставишь в наследство внукам, память о них согревает сердца только тех, кому они предназначались, и тех, кто их от широты душевной делал.
Так давайте же творить и создавать как можно больше кодов самостоятельного искусства. Ведь, черт возьмы, это так приятно! И так любопытно, что так и хочется загялнуть в замочную скважину раньше всех и стать первым участником очередного сюрприза...