С годами ты ближе к богу, в кельях монастырей
Сыро. Хочется просто сесть
В нише империи, как тихий архиерей,
И, помня о женах, нянчить библейский текст,
Мотая на волос то ли благую весть,
То ли бодрее сделаться и добрей.
Пятую звали Мария, если отец не врет.
Говорил, что невинна, дескать, держу, говорит, пари.
И слово сие стекало как с ложки мед,
Женщина – путь к спасению, ее и боготвори.
Но брачная ночь – не келья, и с первым лучом зари
Клали царицу в сани, и мчались они вперед
К некой заветной проруби. Но этот лед
Мог выдержать только девственницу, спорили пескари.
«Православные! Ныне узрите, как карает великий государь измену. Князья Долгорукие обманным воровским обычаем повенчали государя с девкой, коя до венца слюбилась с неким злодеем и пришла во храм в скверне блудодеяния, о чем государь не ведал. И за то злое, изменное дело повелел великий государь девку Марийку в пруду утопить!»
А потом были еще три...Любил ли кого-нибудь,любил ли кто-то этого несчастного человека?
Да Маша, вся трагедия Грозного отслежена на его женах. Женой-то можно назвать только первую - Анастасию. Остальные - замещение одиночества и отчаяния. Личное неизбежно вмешивается в общее и выраждает себя в разрушении Новгорода и так далее. Это никого не оправдывает, но многое объясняет.
У меня еще три стишка по Ивановским женам - уж очень я люблю женщин. Бедные мужчины...
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.