Лаокоон

Как-то раз ночной порою
Зевс нектар с богами пил,
и к чертям разрушить Трою
он внезапно предложил.
Боги в крик, мол, риск, однако,
но сказал Зевес бухой:
– Вы подсуньте им коняку
с «динамитной» требухой!

Страху нагоним на них, как на зайцев,
с липовой клячей им будет капут!
Внутрь насажайте побольше данайцев,
нас эти мальчики не подведут…

Рявкнул шеф, и пыл утроен –
рвёт пупок пред ним лакей.
– Что там слышно в плане Трои,
я надеюсь, всё о’кей?
Но холопов бьёт икота,
испускают глотки стон:
– Там у них бунтарь какой-то,
звать его Лаокоон…

Этот лишенец из нищих-скулящих
все наши планы взорвал, как снаряд:
«Бойтесь данайцев, дары приносящих!» -
вот он куда агитирует, гад!

В горле Зевса запершило
и, всосав второй флакон,
проскрипел он:
– Мне не в жилу
этот ваш ЛакоООН!
Всыпьте так, чтоб от хребтины
отделилась голова…
Ясно всё? Вперед на мины!
Раз сказал – не стану два!

Было собрание, чай да какава,
и большинством голосов, втихаря,
в Трою коварно пустили удава
с целью душевно обнять бунтаря…

Погибал мужик героем,
в грязь лицом не ударял:
– Развели гадюшник в Трое! –
возмущённо он орал.
Материл удава, в муках
кукиш в пасть ему суя:
– На-кось, выкуси, гадюка,
подколодная змея!

Кольца удава нашли нужный хрящик,
натиск их мышц сладострастно грубел…
– Бойтесь данайцев, дары приносящих! –
Лаокоон, задыхаясь хрипел…

…Троя пала. Зевс в восторге,
за помин отпив глоток,
произнёс над трупом в морге:
– Хоть и враг, а молоток!
Энта траурная лента
как-то скупо шелестит.
Враг достоин монумента –
бронза, мрамор и гранит!

Скульпторов трогать не стали известных,
им же валюту гони, не рубли,
так что Вучетич был найден из местных,
местную Мухину тоже нашли.

На ваяние нагнали
добровольцев потный ком,
день и ночь они стучали –
кто зубилом, кто кайлом.
Наконец, пора настала
туш играть под общий гул,
и сам Зевс у пьедестала
речь невнятную толкнул…

Сорван брезент. Монумент поражает –
на отшлифованном в блеск валуне
Лаокоон гордо в Трою въезжает
на ненавистном троянском коне…