Коктебельщина

            1

За горами, говорят, уже знамёна.
Прощелыга наш генсек, кругом измена.

Глух совдеп, грозит шахтёр, гудит столица.
Громыхает вдаль по хляби колесница.

Кто возница? Я не ведаю и, кстати,
пребываю в полной благодати.


            2

Дом у моря, моцион, встаёшь не рано.
Мы – писатели, нам всё мемориально.

Пусть в клоки у жизни партитура,
здесь прохлада и литература.

Сине небо, профиль вдалеке,
молодость и гроздь в моей руке.
 

            3

Под окном с решёткой, против входа,
прочитаете в любое время года:

«Здесь мотаетъ двадцать долгихъ с гакомъ
киевлянинъ Михаилъ Булгаковъ».               

Как изящно выписана «ять»!
Эх, эстетика, баланды б похлебать.


            4

А министр национальной пропаганды
превозносит качество баланды.

А в другом углу, спиной к окошку,
кто-то точит алюминиевую ложку,

то сидит, угрюмый, бледнолицый,
всё запоминая, Солженицын.


            5

Нечто тучное, забыв о внешнем долге,
в парусиновых трусах лежит в шезлонге.

Сон младенческий. Не море, а капуста,
шелестя в нём сокровенно, будит чувства.

Бабки зреют! навострили ушки
деликатные музейные старушки.


            6

По вине журнальных публикаций
бывш. певец платанов и акаций

мечется во сне, визжит, как кролик,
лицезрея свой моральный облик.

Ничего, проспится, вытрет слёзы,
сядет петь про ели и берёзы.


            7

Ночью в парке пресекли дебошу.
Самый трезвый показал, что он – Волошин.

А подельщик без зазрения и страха
в протоколе подписался: Таиаха.

Кто из них поэт, а кто был муза?
Муза кто?! - молчит Бюро союза.       


            8

У соседа в рамочке, над койкой,
хмурит ус, косая бровь – товарищ Горький.

Чу! летят в столицу грозные депеши:
«СКОРО БУДУ ТЧК ОЛЁША ПЕШКОВ».

Вот как примется он нас объединять…
Ай, да стропальщик, баланды б похлебать.


            9

А вчера влюблён был, но в брюнетку.
Подарил ей рукопись и плитку

шоколада. Говорила, что из Ниццы.
Я был тронут. А наутро лишь ресница

на подушке вместо пёрышка, и кто-то
чистит платье в ванной сквозь зевоту.


            10

А одна тут, типа, тоже балерина,
том Есенина похитила с витрины.

И теперь по ней, ветра глотая,
тихо плачет роща золотая.

Жизнь и смерть. Поэт и танцовщица.
Эх, эротика… Жестокая вещица.       


            11

Одессит-артельщик, из московских,
рассказал, как умер Маяковский:

он за бабу продался масонам,
полюбил бульоны и кальсоны.

А за то был сам собой убитый.
Жаль собрата, был такой маститый.


            12

Или притча: полюбила повариха
литпахана. Поднялась тогда шумиха,

докатилась до общественного уха,
загундосило общественное брюхо –

развенчали литпахана. В пищеблоке
он теперь вдали от всякой склоки.


            13

Знаешь, с возрастом становится не легче.
И не так пленительно на плечи

руки, ноги класть, а с интересом
разбираешь утреннюю прессу,

сочиняешь, ищешь вдохновенья,
поливаешь в комнате растенья.


            14

Хорошо у нас в стране советом
вразумить детину с пистолетом:
 
не стреляй, голубчик, в пьедесталу,
лучше пей, топчи, ходи помалу.

Если вдоволь всем баландой нахлебаться,
то никто не станет застреляться.


            15

И скрипит надрывно половицей
Александр Исаич Солженицын.


             Коктебель. Дом Творчества               
             советских писателей, август 1990


            16

Что литература? что искусство?
В ступе мозга зныщенное чувство.

Зуд протеста, суррогат отваги,
заключённые рукой в формат бумаги…
 
(«Что такое?» – навострили ушки
вездесущие музейные старушки)


            17

…плод фантазии, дичок науки,
патогномный след перинатальной
травмы.               
        Словаря кипучая гроза,
сердца переменчивые звуки,
отражённые в твоей душе зеркальной –
красоты раскосые глаза!
               

                2002