Блюз Нуар Кшатрий в мертвой точке

Старинные механические настенные часы последний раз качнули маятником и застыли. Комната, окутанная сигаретным дымом и пропитанная запахом пота, перегара и какой-то кислятины погрузилась в тишину. В почти полную тишину, если не считать дерганое дыхание спящего на диване человека.

В некоторых фильмах иногда операторы применяют шикарный ход: сначала показывают какой-то один элемент пейзажа, потом камера сдвигается назад и идет по кругу, демонстрируя зрителю все, что можно увидеть. Если попробовать уподобиться этому операторскому приему, то можно слегка приоткрыть антураж.

Часы висят на стене, рядом с окном. Окно гигантское, почти во всю стену. Оно завешено иссиня-черной хабэшкой, явно вместо штор. Правее окна диван, на котором спит человек. Диван тоже не новый, но явно новее часов. Постельное белье валяется на полу рядом. Человек спит одетым, и сон его явно нервный и неровный. Одежда напоминает военную форму, хотя... Нет, не напоминает. Это и есть форма. И судя по знакам различия на ней, он пехотный капитан. Награжденный даже неоднократно.

Прямо на постельном белье, валяющемся на полу грязной грудой, недопитая литровая бутылка водки. Судя по позе капитана, он выронил ее, и часть пролилась на пол. Вернее, на скомканную простынь. На левой стороне кителя "бравого воина" есть нашивка, и если приглядеться, то можно прочитать, что зовут это Анхель Корсаков.

Пол в комнате господина Корсакова покрыт неровным слоем пустых бутылок из-под крепкого спиртного, трупиками использованных иньекторов, пустыми сигаретными пачками, обертками от армейского шоколада из пайка, пустыми гильзами от старинного оружия, похожими на гильзы патронов 9*19 Par. Впрочем, это они и есть. А вот и сам пистолет, не менее древний. Этому "Глоку" лет, по идее, больше, чем роду Корсаковых. Или он - реплика. Последнего исключать нельзя, поскольку мода на подобные игрушки опять воцарилась какое-то время назад.

Платяной шкаф в комнате напоминает дуршлаг. На дверце шкафа приклеена фотография весьма привлекательной женщины в свадебном платье, впрочем... Нет. Это половина свадебной фотографии. Линия отрыва весьма ровная, но видимая. Мужчина, за которого женщина с фото выходила замуж, от карточки аккуратно оторван. А сама фотокарточка расстреляна, как и изрядное пространство вокруг нее. Потому дверца шкафа и перфорирована, явно кто-то расстреливал фотографию.

Рядом со шкафом какие-то руины. Видимо, это был столик, пока по нему кто-то не треснул сверху чем-то тяжелым. Или не упал на него, что тоже вероятно. Обломки столика пытаются скрыть под собой еще одну горку бутылок и шприц-туб. Именно пытаются, поскольку даже в целом виде столик был прозрачным.

Около противоположной от окна стены, вплотную, стоит оружейный шкаф. Единственная, на данный момент, деталь антуража, которая не захламлена, не разбита, не покрыта слоем бытового мусора и не заблевана. Впрочем, нет, еще экран видеала - рядом с оружейным шкафом, он тоже вполне цел. Скорее всего тот, кто устроил весь этот бардак, с уважением относится только к оружию (и то не ко всему, посмотрите на Глок), и к информации. Вернее, к возможности ее получать и передавать.

Правее видеала дверь в кухню. Она распахнута, и великолепно видно, что на кухне ровно такой же срач и бардак. Бутылки, обертки, окурки, сигаретные пачки, несколько пепельниц, использованные салфетки... И простреленный в нескольких местах бытовой робот-уборщик. Видимо, бедняга невовремя попался на глаза агрессору.

В принципе, в ванную комнату этого блока общежития можно и не заглядывать. Все то же самое, хлам и бардак. Только бритвенный прибор и зубная щетка стоят аккуратные, неизгаженные. И стиральная машина почему-то жива. То ли потому, что ею редко пользовались, то ли еще почему. Впрочем, какая разница?

...трель дверного звонка заставила Анхеля накрыть голову руками, чтобы ничего не слышать. Видеал, включившийся при звонке в дверь, демонстрировал мужчину примерно тридцати-тридцати пяти лет, настойчиво звонящего в дверь Корсакову. Ростом чуть выше среднего, с обветренным лицом, очень глубоко сидящими серыми глазами на этом лице, одетого в строгий костюм. А манера гостя держаться навевала мысли о том, что правильнее было бы сказать "пришел очередной искусствовед в штатском". Что-то подсказывало, что обычно навестивший Анхеля мужчина носит военную форму. То ли выправка, то ли взгляд, то ли еще что.

Корсаков на пятую трель звонка все-таки встал с дивана, споткнулся на бутылке не допитой им водки и растянулся на полу. Видимо, звукоизоляция в его логове была недостаточной, поскольку гость явно расслышал грохот в комнате, покачал головой, и достал из кармана какую-то коробочку. Правда, что это, очень быстро выяснилось - явный "электронный взломщик", поскольку будучи поднесенным к считывателю на дверном косяке прибор мигнул два раза желтым огоньком, а после этого дверь открылась. Мужчина вошел в квартиру Анхеля, и быстрым шагом проследовал в комнату, не пытаясь даже обследовать кухню и санблок.

Корсаков тем временем пытался подняться с пола. Но тяжелый отходняк, в котором капитан, очевидно, пребывал, не давал ему сделать эту простую попытку. Тело отказывалось слушаться команд мозжечка, сознательно игнорируя все попытки разума взять под контроль происходящее. Визитер-взломщик подошел вплотную к Анхелю, присел рядом, и внимательно присмотрелся. Удостоверившись, что Корсаков вполне жив, просто на отходняке, человек выпрямился, тяжело вздохнул, и с размаху ударил капитана ногой в живот, поддых. Анхель отлетел на полметра, ударился спиной о свой диван, и заорал от боли. Гость поморщился, достал из кармана одноразовую салфетку, вытер носок ботинка, которым бил, и отошел к противоположной от дивана стене. Абсолютно свободной от пулевых отверстий, кстати. И, по иронии, рядом с этой стеной и валялся Глок Анхеля.

- Ну, что, уебище, орать еще не устал? - негромким голосом поинтересовался "искусствовед в штатском".
- ****ь, Денис, ты что ли? - осведомился Корсаков.
- Сам ты ****ь, Анхель. Падший, понимаешь, ангел. Судя по тому, что ты нихуя не видишь, ширялся ты под водочку "Синей Волной", это ее эффект - временная потеря зрения на отходняке. Стало быть, еще часа полтора ты будешь абсолютно невменяем, - констатировал спокойным тоном Денис.
- Ну ты и мразь, - выдал Анхель, - Мне и так херово, так ты еще.
- Тебе не херово. Тебе просто кранты, Корсаков. Ты мудак. Законченный. Одна из сучек с манией величия, попавшаяся тебе на пути - и все, готово, спекся капитан. Ты уже третью неделю меня из себя выводишь, Корсаков. И ты себе даже представить не можешь, как ты меня этим заебал. Такое впечатление, что жизнь, бля, закончилась! - Денис всплеснул руками, прекрасно понимая, тем не менее, что Анхель его не видит.
- ****ь, Дэн, ну что за херня! Я же живой человек, мне же больно, а это просто анестезия. В конце концов ты же сам мне рапорт на отпуск подписывал! - капитан попытался встать, и не смог, тело отказывалось слушаться.
- На отпуск, а не на штопор, Корсаков. Ты, между прочим, присягу давал, урод, помнишь? И что говорил? Что до тех пор, пока Его Императорское Величество не освободит тебя от службы, клянешься телом и духом принадлежать чему? - в голосе Дениса сарказм даже не сквозил, он был насквозь им пропитан.
- Мне что, рапорт об отставке написать? - осведомился Анхель злым голосом. Ему и правда было крайне паршиво - резь в ничего не видящих глазах, больная голова, тошнота, да еще и "добрый" Денис Туманов с ноги ввалил.
- Ра-апорт? Нет, Анхель, не успеешь ты рапорт подать. Я тебя, урода, вышвырну по служебному несоответствию, без внеочередного и без пособия. И поверь, мне уже хватит на это материала.
- Да? - окрысился Корсаков, - Правда?
- ***вда, - оборвал его Туманов, - Позавчерашнего дебоша в "Ключе от рая" хватит. А если не хватит - то четыре дня назад кто-то нажрался как скот и открыл пальбу перед полицейским участком. А еще за день до все того же "кого-то" приняла дорожная полиция. И то, после получаса погони. И этот "кто-то" был удолбан настолько, что три часа не мог в протоколе отпечаток поставить. И после этого оказался в комендатуре. Тебе хватит, Корсаков?
- Да пошел ты! Моралист херов!
- Да я то пойду. Не возиться же тут с тобой, уродом. Пока ты был человеком, Анхель, это имело смысл. А сейчас ты как ком с горы по наклонной катишься. А с комом мне разговаривать не о чем, - как бы подвел черту Денис.
- Да иди, иди! Друг, ****ь, называется! Иди, иди нахуй отсюда, и дверь закрыть не забудь, умник *****! А я запомню, что друзья они до тех пор друзья, пока все хорошо! Вали, гнида! - с третьей попытки Корсакову удалось встать на ноги, и он попробовал принять горделивую позу.
- О, смотри-ка, про дружбу заговорил. То есть, когда я тебе, мудаку, предлагал у меня пожить, чтоб ты не охуевал в атаке, это было так, мимо. Когда я тебе отпуск внеочередной подписал, как ты просил, это было нормально. Когда я пытался тебя на горнолыжный курорт выпихнуть, чтоб ты действительно отдохнул, это тоже мимо темы. Зато вот сейчас мы вспомнили про дружбу, - Денис подошел вплотную к Анхелю и положил руку ему на плечо, - Анхель, я тебе до сих пор шею не свернул именно потому, что ты мой друг. Как минимум был моим другом. И, знаешь, я прекрасно понимаю, что и это ты сейчас тоже оценить не в состоянии. Поэтому мы с тобой сделаем так - сегодня вторник. Осознал?
- Осознал, - Корсаков хотел стряхнуть с себя руку Туманова, но не получилось. Тело пока не настолько слушалось.
- А раз осознал, то слушай дальше. Я через час пришлю сюда бытовиков с новым уборщиком. Будешь должен, потом разберемся. А в четверг с утра я тебя жду у меня в кабинете. И, если к десяти утра тебя там не будет, то в десять ноль пять я подаю рапорт о твоем увольнении по служебному. Сутки и десять часов у тебя есть, чтобы прийти в себя, понял? Тридцать четыре часа. И все, разговор закончен, - Туманов убрал руку с плеча капитана, развернулся и вышел из квартиры быстрым шагом.

Анхель даже не дернулся до тех пор, пока за Денисом не закрылась входная дверь. А потом медленно, хватаясь за стену руками, он двинулся в сторону ванной, попутно пытаясь раздеться. Что даже почти получилось - к моменту, когда он взялся за ручку двери, на нем оставались брюки и, видимо, белье под ними. От кителя и сорочки Корсакову удалось избавиться.

В ванной он с пятой попытки разделся окончательно, включил ледяной душ, и с громким матом залез под струи воды. Минут сорок он орал и матерился, но из душа не вылезал, прекрасно понимая, что сейчас ледяная вода это лучшее, что вокруг него может быть.

А когда последствия похмелья были на скорую руку смыты потоками, к нему начало возвращаться зрение. Анхель выключил воду, вылез из ванны и пошел в комнату, шлепая мокрыми босыми ногами по загаженному полу. Дойдя до платяного шкафа он потратил около десяти минут на то, чтобы найти комплект одежды, который не был бы прострелен - последствия расстрела свадебной фотографии давали себя знать.

Впрочем, в конце концов ему все удалось. Просторный свитер и не менее просторные брюки были извлечены из шкафа и надеты. Анхель опоясался широким армейским ремнем, привесил на него кобуру, в которую тут же пристроил подобранный с пола "Глок", снабдив пистолет свежим магазином. Обувшись в тяжелые ботинки породы "и в горы, и на заборы", он аккуратно уселся на подоконник и закурил. Надо было дождаться обещанных Тумановым бытовых доставщиков.

Так он и просидел, почти полчаса, куря сигарету за сигаретой, практически без движения. А когда в дверь его позвонили, он принял посылку, распаковал робота и включил его. Умный механизм просканировал пространство вокруг себя, и мягким женским голосом предложил "господину хозяину" пройти в другое помещение, дабы не создавать помех при уборке. Корсаков кивнул, как будто робот мог понять этот жест, и вышел из квартиры.

На улице царила вечерняя суматоха. Анхель протолкался сквозь людей к краю тротуара, поймал такси и назвал водителю адрес на другом конце Эль Паса. Дорога отняла почти полчаса, и капитан успел вздремнуть в машине. Таксист полдороги изучал в зеркало своего странного пассажира, но вел свой драндулет ровно и аккуратно. Удивляло водителя только одно, что такой прилично одетый человек, не помятый и не опустившийся, едет в квартал, давно называемый Канавой, царство отбросов общества. Причем решительно не понятно, зачем. Но довез в лучшем виде, и разбудил своего пассажира минуты за три до прибытия на место.

Анхель опознал местность, расплатился и вышел. Его тут же накрыло тошнотворной волной запахов Канавы, и очередная сигарета в тот же момент поселилась в углу его рта. По крайней мере, свой никотин бесил меньше, чем чужие нечистоты, а Корсакову предстояло пройти пешком два квартала - он не любил в подобных поездках называть сразу конечную точку. Ни к чему оно. Так всегда можно заметить, если кто-то "висит на хвосте", по крайней мере так больше шансов.

Знакомая дверь ничуть не изменилась, и даже свежих пятен крови на ней не прибавилось. За этой бронированной дверью, снаружи замаскированной под обычную фанеру, жил человек, которого ненавидело пол-квартала. А еще пол-квартала мечтало занять его место. Если же называть вещи своими именами, то за дверью жил Игнатио Легара, местный пушер.

Анхель постучал. Ответа не воспоследовало, но Корсаков знал, что сейчас его изучают сканеры и камеры. И, если Легара решит, что капитан сейчас не представляет опасности, то он откроет. Словно вторя мыслям визитера, за дверью что-то шелкнуло, очень тихо, на грани слышимости. Анхель усмехнулся, и потянул дверь на себя, и она легко подалась, подталкиваемая сервоприводами.

Пройдя по коридору до лестницы, офицер поднялся на второй этаж таунхауса и толкнул еще одну дверь. Сделал шаг через порог, и увидел дуло крупнокалиберного охотничьего плазмобоя, направленное ему в грудь. За плазмобой держался Игнатио.

- Ты теперь всех так встречаешь, Легара? - осведомился Корсаков.
- Нет, амиго, только тех, кто носит свободную одежду. Под ней можно много чего спрятать, знаешь ли. Задери свитерок, будь другом? - ответил наркоторговец.

Анхель пожал плечами, и стянул свитер через голову. Убедившись, что кроме шкуры самого Корсакова, под свитером больше ничего не наблюдается, Легара довольно хрюкнул.

- Все, стриптиз окончен? - неприязненным тоном спросил Анхель.
- Да, амиго, прости уж. Я должен был убедиться, что все ровненько. А то времена нынче сложные, никому, ну вот совсем никому верить нельзя! Самые проверенные, самые старые клиенты, и то норовят притащить на хвосте легавых! - Игнатио явно расслабился.
- Ну и молодец. Ладно, раз уж проверка окончена, тогда давай к делу. Мне нужен метаскаратин, три дозы.

Легара скривил недовольную рожу. Метаскаратин был тем самым препаратом, который он, конечно, у себя держал, но вот такому выгодному клиенту продавать ну совершенно не хотел. Тот, кто принимал "Синюю волну", мог применить его только по одному поводу - полное очищение организма. Препараты эти конфликтовали между собой жутко, и любое введение одного после второго давало эффект стабилизации и очистки. Без гарантий, конечно, но в принципе именно так. И раз Корсаков заинтересовался метаскаратином, стало быть, решил слезть. А для Легары это означало потерю хорошего клиента.

- Анхель, амиго, ну подумай сам, зачем тебе эти проблемы? Мета - дрянь сложная, приход с нее стремный, да и дорогая она, по самое не могу. Даже для тебя меньше чем за две сотни отдать не смогу! - Игнатио всплеснул руками, стараясь усилить эффект своей "проповеди".
- Зачем оно мне - это мои дела. А вот по поводу цены я что-то не расслышал, - Корсаков вскинул бровь в жесте удивления.
- Две сотни, амиго, двести песет за дозу, и никак не меньше, иначе я сам останусь в сплошных убытках!
- Игнатио. У меня создается впечатление, что ты решил за мой счет накормить своих детей на три года вперед. Цена меты в других местах не более пятидесяти монет. И с какой радости у тебя он настолько дороже?
- Анхель, Анхель, ну посуди сам, кто тебе, именно тебе, продаст еще мету? Да кто, кроме меня, тебе вообще хоть что-то продаст, а? У тебя ж на лице написано, где ты служишь и в каком звании, ты и со мной-то общий язык искал почти три дня, помнишь? Так что двести за дозу, амиго, или бери опять "синюшку", она для тебя по двадцать пойдет, как для постоянного клиента, - пушер довольно рассмеялся.

Корсаков тяжело вздохнул, одним прыжком перемахнул через стол, выбил плазмобой ударом ноги из рук наркоторговца, и уселся прямо перед Легарой, достав Глок и направив его пушеру в лицо.

- Смотри, Игнатио, это Глок. Пистолет такой. Модель очень, очень старая. Абсолютно примитивная. Никакой электроники, никаких торсионных полей, просто пружины, рычажки, курок, боек, гильза, порох, пуля, и так далее. Твои подавители на него не оказывают никакого действия. Не веришь? - с этими словами Анхель сделал три выстрела. Первый разнес в клочья преобразователь на плазмобое, превратив орудие для стрельбы по низколетящим гиппопотамам в груду пластика и деталюшек. Второй выстрел Корсакова пришелся в ящик с препаратами, который Игнатио держал у себя рядом с креслом. Судя по тому, как исковеркала досада лицо пушера, можно было понять, что убыток уже превысил все возможные прибыли от капитана. Третий выстрел пришелся в куртку наркоторговца, находившуюся на вешалке. А если еще точнее - то в тот карманный лазерный импульсник, силуэт которого проглядывался сквозь ткань. Еще тысячи на две убытка.

- Так сколько стоит мета, Игнатио? - невинным тоном поинтересовался визитер.
- Если она осталась в контейнере, который ты только что расстрелял, то отдам по пятьдесят за дозу и подавись ты, гнида! - прошипел пушер.
- Игнатио, не ври мне. Ты не держишь мет в контейнере, ему морозильник нужен для длительного хранения. И морозильник у тебя в нижнем ящике стола, уж я-то знаю, - рассмеялся офицер.

Легара ногой открыл нижний ящик стола, достал оттуда три шприц-тубы с метаскаратином, и швырнул их на поверхность стола. Анхель, довольный ходом событий, убрал их в карман брюк, достал из другого три бумажки по пятьдесят песет и бросил их на стол. После чего встал, потрепал пушера по шее, как бы говоря "вот и умница", и направился к двери. Походка его со стороны могла бы показаться легкой и беззаботной, но на самом деле Корсаков был весь превращен в слух и напряжение. А Игнатио тем временем обнаружил, что чертов русский умудрился еще и испортить сенсор вызова подмоги. Когда успел-то только? Ладно, еще придет. И в бессильной злобе Легара бросил вслед Анхелю:

- Да где ж тебя учили так дела вести, сапог ты кирзовый?

Анхель обернулся.

- Там же, где тебя с людьми разговаривать, гондон ты штопаный.