Жили-были старик со старухой...

Жили-были старик со старухой,
не велись ни рыжьём, ни мокрухой,
при совдепии, правда, с работы
приносили, бывало, чего-то.
Старый время от времени с другом
утешался рыбацким досугом,
а жена у стиральной машины
принимала шиши за вершины.
Раз примерно в полгода, не чаще,
появлялся сынуля пропащий
попросить на чего-нибудь денег
(вообще-то сынок не бездельник).
И тогда розовела старуха,
ворковала приятно и глухо,
прогоняла любовию пылкой
старика за хорошей бутылкой.
Сын под сайру, лучок и картошку
пил с отцом за здоровье немножко,
говорил о работе, о даче
и что, мол, руководство не плачет.
Дед кивал, и старуха кивала,
на столе что-то там остывало,
но когда хорохорились звёзды,
все прощались, поелику поздно.
В руки сыну совался пакетик,
потому как один он на свете,
потому что конечно же надо
для надёжи для их и отрады.
Тот краснел, сторонился от ласки,
но у матери нежности вязки.
А старик намусоливал Приму,
преимущественно глядя мимо.
Ну а дальше... Неделю, как старый
навсегда "загремел под фанфары".

А на кладбище было мне скверно:
у меня будет так же, наверно.