Когда протяну я вдруг ноги

Когда протяну я вдруг ноги
На склоне желательно лет,
Не надо писать некролОги,
Что жил, мол, такой-то поэт,
Грешил графоманством, но всё же
Рубил «правду-матку» в эфир,
За баллы не лез вон из кожи,
Чтоб знал поэтический мир.
 
Раз сгинул мой Ангел-хранитель,
И днём я на кладбище сплю,
На этом уж свете не житель,
Но всех вас, как прежде, люблю,

Придите ко мне на могилу
В полночный, любимый мой час!
Я сразу почувствую силу,
Приму, как положено, Вас,

И всех позову по соседству:
В гробах залежались поди!
У дам вмиг исчезнет кокетство,
Забьётся сердечко в груди,

Запляшут вокруг бедолаги,
Покойнички наших краёв…
Друзья, вам не хватит отваги,
А кто-то лишится и слов….

Вся нечисть поддержит веселье,
Зовя посетителей в Ад,
А дьявол нальёт в чашу зелье –
Души покупаемой яд.

Заплачут навзрыд поэтессы,
На ужас взирая вокруг,
Представив свои горько «мессы»
И речи ближайших подруг,

Забыв про былые невзгоды,
Взывайте  с мольбой к Небесам,
Чтоб жмурики дали свободу –
Тогда я вас выведу сам!

Загробный же мир не так страшен –
Стихов не страшнее подчас –
Услышит Творец просьбы ваши,
И нечисть отступит от вас.

Без всякого Армагеддона
Добро победит, верю, зло, -
Надеюсь на ваши поклоны,
Со мною ведь вам повезло.

Налейте стаканчик мне водки,
Тост будет, конечно: «За вас!
Поэты вы все самородки,
Но Пушкиных нет среди нас!

Есенина тоже не вижу,
Я сам "имел" Музу не ту,
А то бы "дал маху" в Париже
С гаванской сигарой во рту.

Лежал бы не здесь я, "коллеги",
Народ бы струился ко мне,
От альфы до самой омеги
Мой стих повторялся во сне!

Cмотрю я на дам, улыбаясь,
За творчество их не сужу,
Теперь уж я дурью не маюсь,
А просто спокойно лежу...

Цените же время, старея! -
За это последний мой тост:
Забудите ямбы, хореи,
Когда понесут на погост.
 
Ахматовых нет к сожаленью,
Цветаевых тоже – ни зги…
Не то, нет, не то поколенье:
Другие с рожденья мозги».

Скажу: «До свиданья, ребята!
И здесь правду-матку рублю!
За ложь ждёт вас многих расплата,
А с кем-то:  до встречи в Раю!»