тоска

В эту ночь Бог сидел в гостиной, курил кальян.
Подушки фильдеперсовые валялись где-то у ног.
Он был немного печален, изрядно пьян,
хоть никто допустить даже в мыслях такого не мог.


Бог копался в себе, всё пытался найти тот изъян,
что ему б прояснил, почему он в толпе одинок.
Ему б выкопать к осени этот сорняк да бурьян -
скоро уж листопад, так что хватит по горло тревог.


А недавно персидский ворс этих ковров был багрян.
За неделю, и то, не совсем, отстирать только смог.
Потому что какой-то подлец, бессердечный смутьян,
вставил в сердце и начал вертеть острый, жгучий клинок;


ещё тот дебошир был, гуляка, изрядный буян.
Бог прощал, так как знал: тот, кто глуп, не бывает жесток.
Да и раз-то не первый: вот кожа уже как сафьян,
обросло тело плёнкой в такой долговременный срок;


только больно. И душно. Вокруг воздух сладок был; прян.
Полулежа, Бог думал, за что же ему такой рок.
Честный малый и в связке надежен, плюс - не графоман:
всё старался бумаг не марать, не писать пустых строк;
только роли у этого нет. Он сейчас безымян.


Так что, если какая душа переступит порог,
то поймет: этот дом такой дикой тоской обуян,
что в углу плачет Бог.