Пчёлы из ульев на парсеках хаоса

На седьмой планете
красного гиганта Альдебаран
удивительным обличием
они на нас не были похожи.
И в разбившемся челне,
истекающим кровью от ран,
нам пересаживали
из сердец чудодейственную кожу.
Свет разума медленно угасал
в их каплях глаз
на фиолетовых омутах
желеобразной массы.
А оставшиеся жить
устало глядели в глубь нас,
печально улыбаясь
как-будто по-отечески властно.
Уже под утро
в пламени на багровых дровах
обездвиженные тела
испарялись во времени Оно.
Было слышно как пела эхом
синяя трава,
и их щупальца развевались по-ветру,
как знамена.
Мы нелепо оборачивались
к ним вновь и вновь,
восходя по трапу
на борт приземлившегося спас-бота.
Так цветы на разных корнях
опыляет любовь,
собираясь пчелами
в соты непостижимого меда.   
С орбиты наш крейсер
прыгнул в черную пустоту,
но мы никак не могли уснуть
в анабиозных кубриках.
Иные, чувствуя неведомую наготу,
ходили по палубам,
(я же укрылся в библиотеке),
не выдерживая ощущения
необъятного ай-кью,
выходили затем наружу
с выбросами отходов,
превращаясь в незыблемую ледяную труху
в абсолютном космосе
тёмной материи переходов.
По прилету
для нас нескончаемый карантин
Земля устроила
на станции-спутнике у Плутона.
Пока мы не записались
волонтерами в мир
на гибельном краю галактики
в созвездии Дракона.
И сейчас
в не знающем Бога зеленом раю
в плену у прайда дикарей-гуманоидов
мы ждем рассвета,
отдав приказ на возвращение кораблю,
и не разрешив выпускать усыпляющие ракеты.
Желтый карлик взойдет
на их небосвод голубой.
Мы войдем в логово вождя
под черепом единорога.
Ведь, Звездная Мать
разделяет с нами не только любовь,
но и всю нашу боль
за невообразимостью порога.