Мы покидаем Москву

По - английски, не оглядываясь и не разговаривая. По сути сбегаем. То ли домой, то ли из Москвы. Двойственное ощущение, что дома тебя никто не ждет, а в Москве уже никто не держит. И кажется, что застрянь мы, посреди трассы, между Питером и Москвой, никого это не насторожит. И мы застынем в сонном оцепенении на трассе. Среди фур и непонятных людей, продающих кружки и мягкие игрушки…
Мы покидаем Москву…
Действительно, получилось, что меня никто не ждет. И игра заканчивается со счетом 2:0. С долей вероятности, что в мою пользу. Только белый медведь остается в твоей машине, а смешной Лидо в моих руках. Москва. Мы вернулись из Москвы, смутно ощущая, что пока нас не было, что-то изменилось.
Я – существо сложное, переживающее. Отличительная черта которого является, абсолютная крайность. Среда совершенно не пригодная для обитания. Постоянно подпрыгивающая в небо, недалеким умом понимая, что ловить никто не будет. Нечто среднее, между птицей и кенгуру…
Да, нет. Это просто в очередной/следующий раз мои записи напоминают дневник. На самом деле, это всего лишь обычный склад, фраз, обрывков, мыслей. Свалка. Я становлюсь прилежной.
Когда некому подать руки, что бы подули на кровоточащую ранку. Только в снег положить… Я прихожу к этим качелям и забираюсь на горку, откуда виден твой дом. И иногда даже ты. Только я отворачиваюсь и принимаю очень неестественный вид. Как будто ищу кого-то другого… Помогает слабо, я бы даже сказала, что не помогает вовсе. Сижу на этих качелях, как потерявшийся ребенок. Меня никто не ищет, а я все равно надеюсь. Хотя бы на телефонный звонок…
Кажется, что мир застывает, когда тебя нет рядом. Не видишь ни цветов, ни цвета. Только птицы. Птицы заставляют прислушиваться, к тому, что происходит вокруг. И мне это уже что-то напоминает. Нет. Не так ярко и болезненно. А равнодушно. В маленьком кафе на Васильевском Острове, я ждала кого-то. Встречала каждого приходящего взглядом. Вздрагивала от хлопнувшей за моей спиной двери. Или от резкого голоса. Да. Я все понимаю. Я удобная. Спишь с ней в одной постели и называешь её моим именем…
Правильная была сказка о том, что друзья предают и остаются друзьями. Мы – предаем и нас прощают. Но в следующий раз мы стараемся продать/предать подороже чем жалкие 30 серебренников. Чувствуешь себя обманутым и униженным, потому что ВСЕ знают тебе цену. ВСЕ, кроме тебя. И никто не жалеет. Страшно, что никто не жалеет. Не подает руки. А бьет словами наотмашь. По лицу.
А завтра ровно в 12:00, меня предадут и отлучат… Отпевание состоится (?), среди близких и родственников (?!), примерно часа в 2-3 дня. Пусть хранит тебя мой крест, а я поплачу под звон колокольчика. Уберите меня, как ненужную вещь. Я не хочу ничего чувствовать и знать. Я просто не хочу быть…
Пасхальный вечер. Майский, жаркий вечер.