Старик и юноша

На берегу реки большой,
В тени, под ивой шелковистой
Сидел старик. Он был седой
И с бородою серебристой.

Глаза тоскливы, сам невесел;
В морщинах древнее лицо.
Нехитрый завтрак на газете
Пред нем лежавшей, ждал его.

Отрезал он кусочек хлеба
Своей дрожащею рукой
И, посмотрев на ясность неба,
Запил студеною водой.

Окончив трапезу, поднялся
И взглядом встретился со мной.
 «В какие страны ты собрался,
Отец, и долог путь ли будет твой?»

«Иду я в город, где Господни
Святые сходятся пути.
Подходит час ко мне исходный,
Хочу я замолить грехи».

«Зачем идти в такие дали,
Чтобы прощение просить?»
И он мне начал все сначала
Про годы жизни говорить.

«Я молод был, и были силы;
В глазах блестела жизни страсть,
И все вокруг меня твердили:
 «Бери, что можешь только брать!»

Был часто пьян и много женщин
Любил собою обогреть,
Чтобы наутро, в муках хмельных,
Душой об этом пожалеть.

У слабых забирал я деньги
И мог ударить ни за что,
В себя и силу свою верил
И думал: все вокруг – никто.

Лишь человек один со мною,
Не опасаясь, спорить мог.
Его любил я всей душою,
Он очень многим мне помог.

Мой друг единственный и верный
Со мною честен был всегда,
Неколебимый, откровенный
Во всем: и в дружбе, и в делах…

И вот однажды, ясно помню,
Настал счастливый жизни день:
Увидел глаз сиянье томных,
И разум удалился в тень.

Ведь никогда не думал прежде,
Что может сердце так пылать,
Что чувство, радость и надежда
Способны все преображать!

Мы были вместе день и вечер,
И мир прекрасен был вокруг,
Благословенны были встречи,
Им музыкой сердец был стук.

И первый раз в весеннем цвете
Три вечных слова ей сказал,
И губы лучшие на свете
Всю ночь тогда я целовал.

Ее глаза светились счастьем,
Она дарила мне мечту,
И каждый миг был так прекрасен,
Как будто небеса цветут!


Я опьянен был вечной страстью,
На всей Земле она одна,
Как Солнце в серое ненастье,
Как воздух мне была нужна.

И свадьбы радостные песни
Звучали, сердце разбудив;
И платье белое невесты
Светилось символом любви…

А вскоре милая девчонка –
Жена, мне сына родила;
Вся жизнь наполнилась ребенком…
Вернуть бы эти времена…

Но грянул гром, и тучи мести
Затмили светлый горизонт:
Мой друг был ранен. Эти вести
Мне выдал шоком телефон.

Врачи помочь не в силах были
И, умирая, он сказал:
 «Они мечту мою убили.
Но ты не мсти. Спасайся сам».

Его убийцы отомстили,
За наши давние дела
И вскоре мне уже грозили,
Что вслед за ним пойдет жена.

А если жизнь ее нужна мне,
То должен я ее купить.
Цена была такой громадной,
Что я не мог вообразить.

И страх меня за горло взял:
В опасности была  семья;
Жену и сына я забрал
В чужие, дальние края.

Три года мы спокойно жили
И думали: затих тот гром.
Но нас ублюдки не забыли,
И до сих пор мне снится сон:

Моя любимая девчушка,
Моя мечта, моя жена,
Моя прелестная Танюшка…
С ножом в груди лежит она.

А рядом с нею, как при жизни,
Уткнувшись носиком в плечо,
Лежал мой сын. Его казнили.
Зачем? Не винен он ни в чем!..

Крик первобытной обезьяны,
Крик зверя, крик моей души
Потряс тогда квартиры стены
И эхом долго выл в ночи…

И клятву страшную над телом
Жены и сына в ночь ту дал;
Убить шакалов чести делом
И жизни всей я посчитал.

Я убивал по одному их -
Подолгу ждал, подстерегал,
Затем в моем подвале смерти
Страшнейшим пыткам подвергал.

Поймав убийцу, я все тело
Его изрезал скальпельком;
Потом отрезал ухо смело,
И нос был сломан кулаком.

Кувалдой пальцы все расплющил,
И то рукою оторвал,
Чем он жену мою замучил,
Когда ее насиловал.

Затем в зрачки ввелись иголки,
И в ухо кислота текла;
Ножовкой по металлу тонкой
Нога отпилена была…

Сознанье он терял от боли,
Но умереть никак не мог;
А я себя тогда не помнил –
Я был как зла большой комок.

Покончил с ним грудную клетку
Ножом огромным раскромсав
И, вынув сердце, очень метко
Его я бросил в пасть собак.

Всех пятерых поочередно,
Пытая страшно, убивал,
А самый главный и матерый,
Как крыса, в норку убежал.

Но я нашел его, и ночью
На прут каленый посадил,
И он железный позвоночник
Своим родным вдруг ощутил.

Жену насиловать не стал,
Лишь шею набок ей свернул,
А сын его спокойно спал…
И жизнь я подарил ему.

Подумал я: «Пусть будет жив.
Ведь за отца он не в ответе».
И в ночь ушел, убрав следы,
Один на всем огромном свете…

Покончив с миссией своей
И отомстив за все убийцам,
Я сдался и семь тысяч дней
В тюрьме вставал и спать ложился.

Там в Бога вера мне пришла,
И часто, каждый день молился,
Прощенья жаждала душа,
И сон чудесный мне приснился:

С небес луч света снизошел
На тело бренное мое,
И старец с ангельским лицом
Сказал, куда мой путь идет.

Чтоб шел пешком, терпел лишенье
И коль сумею добрести,
То там у Господа прощенье
В молитвах я смогу найти.

И вот уж год туда иду,
А нет еще и полпути;
Лишь одного сейчас хочу:
Не умереть, туда дойти».

Сидел я молча, пораженный
Догадкой страшною своей.
«Смотри, старик, - я вынул фото. -
Не знаешь этих ты  людей?»

Он фото взял и задрожала
В руках картинка давних лет:
Там мать моя с отцом стояла,
А я еще не видел свет.

«Да, я – ведь это тот мальчишка,
Что был помилован тобой».
Он вздрогнул, взглядом удручился
И мне в глаза взглянул с мольбой:

«Убей меня, захочешь если,
Противиться не стану я,
Лишь дай дойти в святые места;
Об этом лишь прошу тебя».

«Старик, - ему я отвечал, -
Ты стар и жизнью умудрен,
Но от начала всех начал
И от начала всех времен

Мы рождены для счастья были
И для творения добра,
Об этом многие забыли,
Живя в оковах денег, зла…

Ведь есть закон людских пороков:
Мы долго помним только зло,
Того, про нас сказал кто плохо,
Забвенно быстро лишь добро…

Тебя моложе я намного,
Но верю я уже давно
В ту правду, что зовется Богом,
И в разум светлых дел его.

Я не епископ, не священник,
Я – лишь обычный человек
И не бываю часто в церкви,
И частоты в молитвах нет.

Я просто знаю, что я верю
Всем сердцем, всей моей душой;
И жить стараюсь так, чтоб двери
Открылись счастья предо мной.

И в подтвержденье этих слов
Тебе я говорю: иди.
И пусть с тобою будет Бог.
Он сохранит тебя в пути».

Взгляд старика был затуманен
Блеснули слезы на глазах:
«Прости меня, коль сможешь, парень.
И чистым будь таким всегда».

Он снял с себя церковный крестик,
На шею мне его одел:
«Пусть он с тобою будет вместе
И пусть хранит от черных дел».

Он развернулся и пошел.
Я долго вслед ему смотрел.
Желал лишь только всей душой,
Чтобы дойти он все ж сумел.

И думал я о жизни этой,
О счастье, смерти и душе;
Ведь мы не знаем в мире света,
Что будет после, как и где…

Ведь жизнь у каждого своя,
Мы строим ее, как хотим.
Но счастлив всей душою я,
Что посвятил ее любви!