Подражание Бродскому

                ПОДРАЖАНИЕ БРОДСКОМУ


Век кончится, но раньше кончусь я...
                И.Б.


Качаясь на скамеечке трамвайной,
Я занят был эклогою печальной,
Что вот наш век кончается, брутальный,
Что кончится, что раньше кончусь я.

И так вокруг все мерзко и постыло,
Все так нелепо и немило было,
Но что-то вдруг мой взгляд остановило:
ОНА стояла...

Она стояла, как царица бала,
Рукой держась за ручку из металла,
И так стояла, словно всем давала
Себя смотреть.

Но все смотрели только ей на ноги,
Какие ноги – чудо, что за ноги!
Такие ноги могут только боги
Всегда иметь.

Но думали все, кто же это сможет
Такие ноги, о прости нас Боже,
Такие ноги положить на ложе
Любви. И рядом сесть.

Я тоже думал, но других умнее,
Иль, может, просто думал я сильнее,
Или логичней мыслить всех умея,
Я думал о НАЧАЛЕ НОГ.

Всему на свете есть свое начало.
Ее начало и мое начало...
Нас потихоньку всех уже качало
От ног ее.

Но вот они, согревшись нашим взглядом,
Проснулись, потянулись, сладким ядом
Наполнив нас, и вот внезапно рядом
Со мной, как две упругие наяды,
Остановились.

Она по-прежнему еще молчала,
Но мне уже дыханья не хватало
От этой сонной королевы бала
И оттого, что ног ее начало
Буквально в сантиметре от меня.

И так моим играя сладострастьем,
Не сознавая будто своей власти,
Едва бедром задев мое запястье,
С наигранно-наивным безучастьем
Она вдруг отвернулась от меня...

Я думал, что с ума сойду я сразу
От горя, но опять воспрял мой разум,
Да и не только разум, когда разом
Увидел их с ОБРАТНОЙ СТОРОНЫ...

И там, где раньше видел я колени,
Как две подружки, разомлев от лени,
Прильнув друг к дружке в неге откровений...
ОХ, НЕ ЛЮБЛЮ Я СОМКНУТЫХ КОЛЕН!

Так вот, там, где колени раньше были,
Теперь такие ямочки открыли
Свой нежный вид, что сразу заискрили
Контакты где-то там, внутри меня...

А выше, выше уходил под мини
Такой ансамбль из трех упругих линий,
Не четырех, а именно трех линий
(Четвертая в анфасе не видна).

И продолжаясь выше, эти ноги,
Вселяя чувство боли и тревоги,
Так беззащитно и невинно вроде,
Но БЕЗВОЗВРАТНО уходили в зад...

О, как волнует, хоть и не вновинку,
Под легкой тканью скрытая картинка,
Что есть там золотая серединка,
И то, что половинок ровно две!

О, эта двойственность и эта СОПРЯЖЕННОСТЬ!
Все пополам – отсюда НАПРЯЖЕННОСТЬ!
Невыносима мне уединенность,
Но обожаю все разъединять!

И долго продолжалось это дело,
И так во мне все ныло и болело,
Душа хотела, тело же летело
Из пункта  А  в пункт  В...
 
Двадцатый век в агонию катился,
Все непосильней груз мой становился,
Вот, наконец, вагон остановился.
Все кончилось.

НО РАНЬШЕ КОНЧИЛ Я.

                В.У.