Любовь суицидальная

0 той любви они,
Не чего ни говорили, дни,
Шли дни, но они,
Не кому не говорили, шли.
Шли дорогою своею,
В ту садовую алею,
Где она, лишь только с ним,
И где, он лишь только с нею.
Она, так счастлива с ним,
Он, так счастлив был с нею!
И казалось, только им,
Известен путь, в ту алею.

Той любви, написали пейзажа картину
И весь мир им казался, лишь замкнутым кубом,
Она была молода и подобна жасмину,
А  он был молодым и раскидистым дубом.
Эту песню любви, он ей пел упоённый,
Ей не нужен был мир, кроме их цели мира
И они стали жить своей жизнью влюблённой,
Засыпать от неё, как от пара эфира.
Любовь, долговечно ли чувство обмана,
Обмана себя и обмана её?
Всё это враньё и гниющая рана,
Нам, отягощает всё это враньё!
С наклонною плоскостью, время стекалось,
В протухшею кашу былого романа.
В котором былого, уже не осталось,
На почве бытейского, самообмана.
Совместные годы, гниющие раны,
Которые сделали стрелы Амура,
Убили любовь и протухли романы,
Он был дураком и она была дура.
Наивные, жить в шалаше собирались
И пофигу где, хоть в лесу, хоть на свалке!
И вот уже год, безнадёжно ругались,
В вонючей дыре, у себя в коммуналке.
Обрыдлая жизнь, коммунальных жучков,
С блевотой, дешёвой поваренной снеди!
Сантехника ржавых и сраных бачков
И подлые твари и суки соседи!
И нищая суть, от зарплаты к авансу,
Бесплодная тактика, отдыха в пьянке,
Чтоб снова вернутся к похмельному трансу
И утром, в толчок блевать пищи остатки.
Коллег по работе и водки бутылки,
Всё больше и больше приходит к нему.
И как он напьётся, та в роли подстилки,
Давала, уже не известно кому.
Она подстилалась на право, налево,
Обычное дело, известное дело.
Почувствовав тело, расслабилась крошка,
На право, налево, ****ась как кошка!
Она и не помнит, что раньше любила
И он позабыл, когда с бабою жил.
Она на него, куда надо забила,
И он на неё, уже хер положил!
Нельзя, было раньше унять заводного,
Теперь, у него алкогольная кома.
И так как, в штанах у него пол шестого,
Она, пол шестого бежала из дома.
А, как ненасытно друг друга ****и,
Бураны любви и ласки метель.
И лишь на работу, с постели вставали,
Постель и работа, работа, постель.
Он, больше её уже не опорочит,
Она, уже больше его не тревожит,
Она уже, больше его и не хочет,
А он, как напьётся, уже и не может.
И он, уже больше совсем ей не верит,
Скажу даже больше, уже и не рад,
Она оказалось, столь слабой на перед,
Что он, чуть не дал ей однажды под зад!
Любовь её, даром уже не давалось,
Но, с нею он жить продолжал, как и раньше.
Ведь то, что она иногда отдавалась,
Давало возможность пить водку и дальше.
Всё дело, не кончилось лишь прецедентом
И жизнь, закружила помойною мухой.
Его называла она импотентом,
А он, называл её - ****ью и шлюхой.
Она, приносила ему много водки,
Пока, не пришла к нему в «белом подружка».
Он, сделал петлю из горелой проводки
И домом вторым ему, стала психушка.
В своих прецедентах, нашла претендентов,
Массивного, чёрного «Африки сына».
Но быстро меняла она абонентов:
Корейца, якута и армянина.
Да, кто только с ней, этим не занимался?
Спала и с банкиром, и с бомжем, и с вором,
Последним, партнёром её оказался,
Тот, кто ей в последствии стал сутенёром.
Пастель её, стала сходнею с трапа,
И вскоре, родился у ней негритёнок,
Она сутенёра звала: - Милый папа,
А он называл её: - милый котёнок.
На милом котёнке, он стал делать бабки,
У папы, уже было много котят.
И к ней, полетели клиентов охапки,
Что домохозяек ****ь не хотят!
Она, не была уж подобна жасмину,
Затрахана жизнью и службой жестокой.
Потом пристрастилась сама к героину,
А он, научил её пудрится кокой.
Минуло пол года, его отпустили,
Его не возможно было узнать.
Врачи, строго водку пить запретили,
И он для себя сам решил - завязать!
Всё было в порядке: стояние палки,
Желание жизни и тяга к цветам.
И он оказался в своей коммуналке,
Вот, только её, уже не было там.
И драные стены раздолбанной лодки,
Когда-то, фрегатом служили любви.
Взгляд затормозился: - на начатой водки,
Петле из проводки, и мысли: - Живи!
Но он испугался, сей мысли не новой,
Сей жизни хреновой, в «дыре» без неё.
И выпив, повис словно жёлудь дубовый,
Оставив и жизнь, и любовь, и враньё.
А она, в том борделе, где злые прогнозы,
Гарантировал врач, что сказал ей про СПИД,
Приняла, лошадиный размер овер-дозы,
Приняла и заснула, безжизненно спит.
Она была как жасмин, а он был крепким дубом,
Они любили друг друга, любили весь мир!
Он был с ней, она с ним, а их мир был им кубом
И судьбы, продолжает жестокий копир!
Порою, банальна игра рока вздорного,
Похожие люди, похожие дни.
Шла девушка с парнем, из «дерева чёрного»,
В аллее вселенной, как будто одни.

10.10.2000г

Митя Бредень: http://www.stihi.ru/avtor/haosdvd