15 Белые... Красные...

  И вот в одно время нам говорят: товарищи, кому недалеко ехать домой, то можете ехать домой, документов никаких не даём. Кто не может пробраться в домой, то мы пойдём в Кустанай.
  Я тут подобрал полы шинели, сумку на плечо и пошагал домой, на Штанное. Через некоторое время город Троицк забрали чехи и казаки. Я дома просидел, как заяц в кустах. А Григорий и Устя там на одиннадцатом участке хозяйничали.
  Недолго я дома прожил, меня мобилизует Колчак. Было это в конце зимы. Одели нас в ватные брюки со шнурком, некоторым дали фуфайки. У меня был свой хороший полушубок и я фуфайку не взял.
  Погрузились мы в вагоны и поехали в Карталы. Там был тупик, дальше поезд не шёл. Там мы вышли из вагонов и пошли пешком. Пришли в одну деревню, собрали подводы и поехали в Орск. На подводах добрались до Орска. Там погрузились в вагоны и стали в вагон запрягать лошадей. Народом двинем вагон, тогда лошади тянут, а человек по сорок едут в вагоне. Где покат, там лошадь толкнуло и зарезало, и солдата, кто не сумел удержать тормозами.
  Доехали мы до станции Чебеньки, недалеко от города Оренбурга, и тут в первую же ночь пошли в наступление. Только подошли, и закричали все: товарищи, не стреляйте, мы сдаёмся в плен. Всех - офицеров, казаков, юнкеров и гимназистов - как  метлой от нас отмело, побежали назад. А мы - солдаты, все пошли к Красным. Просидели до утра, а утром пошли в деревню. Деревня большая, татарская. Там нас переписали и сделали разбивку по ротам. Полк наш назывался "Первый Орский ". На другой день нас обмундировали, выдали котелки и патронташи, и мы разошлись каждый туда, куда его направили.
  Я пришёл в свою роту, меня спрашивают: пулемёт знаешь? Я отвечаю: знаю хорошо кольт и знаю Максим. Повели меня к пулемёту и говорят: вот тебе пулемёт и вот наступают колчаковцы, что ты будешь делать, давай приведи в боевой порядок. Я проверил его, заложил ленту и мне дали команду: пять патронов выстрелить вверх. Я направил, нажал и выстрелил. Мне говорят: всё хорошо! И так меня прикрепили до пулемёта.
  В этой деревне мы простояли два дня спокойно, тихо. Пища хорошая, в бане помылись, отдохнули, как будто в гостях. На третью ночь нам говорят: приготовиться , подходят белые. Ночью - тревога. Выехали мы за деревню, рассыпались в цепь. В нашей роте было 24 пулемёта. Стали потихоньку двигаться вперёд. Когда стало светло, хорошо видно, нас казачий отряд заметил и открыл по нас огонь. Потом мы как сыпанули из пулемётов по деревушке, которая была впереди нас, и там казачий отряд стоял. Они оттуда верхом поехали
назад, а мы потихоньку давай двигаться. Шли целый день, перед вечером остановились, окопались, установили пулемёты. Вот смотрим едут человек десять  с белым флагом впереди ( рубашка белая на винтовке ). Наши вышли к ним навстречу. Они говорят: принимайте нас в плен. Мы сдаёмся. Наши им сказали: пожалуйста, приходите. Они воротились назад и сказали своим, что принимают. И пришли они к нам с оружием, и мы их пропустили. Пошли они в тыл, а мы пошли вперёд. Пришли к реке Салмыш. Тут возле речки всякого добра лежит, здесь раздевались и пускались вплавь, на лошадях, на лодках и паром ходил на канатах. Народу на пароме битком набито и по канату один за другим перебираются. В это время было половодье, несло лёд, воды много. Мы с пулемётов как сыпанули по ним, так все они пошли за водой.
  Переночевали мы здесь, а на другой день переправились через реку и пошли преследовать, куда они отступают. Нам ещё пришло добавление, и мы продолжали двигаться вперёд. Как пошли в первых числах апреля и где мы только не ходили - не знаю -по горам, по долинам, по ущельям. И прошли горы, вышли на ровное место. Шли всё вперёд и пришли в первых числах ноября в пески, километров шестьдесят за Актюбинском. Там остановились. Вот тут, на прошедшем пути, за семь месяцев было всяких приключений. Как на долгой полосе всякой травки, всяких цветков, так и за этот долгий путь всего насмотрелся. Здесь в песках простояли мы недолго. В наш полк сдались из Белой Армии ( т.е. перешли к нам) сорок тысяч. Сперва их обезоруживали, потом стали с оружием отправлять в Актюбинск.

                В отпуск из-под Актюбинска.

  Когда всё это кончилось, то наш командир полка отдал распоряжение: дальних пустить в отпуск при полном снаряжении. Тут и меня пустили в отпуск. Я взял хорошую офицерскую лошадь и седло, взял шашку, винтовку, патронов и шесть штук бомб.
  Собралось на Троицк нас шесть человек, и мы верхом поехали домой. Первый день мы очень горячо взяли: проехали 130 километров. Приехали в город Орск, там отдохнули и поехали дальше. Отъехали от Орска километров шестьдесят, у меня лошадь захромала. Я обратился в сельсовет, послали за ветеринаром, он пришёл, осмотрел и говорит, она оступилась, ей надо дать отдых и делать припарку.
  Я стал говорить: дайте мне другую лошадь. Председатель мне говорит: иди в такие-то дворы, там, где тебе какая лошадь понравится, ту и бери. Тут подъехало пять человек солдат на подводах и требуют сменной подводы. Едут они в Троицк, вот они мне и говорят: на что тебе лошадь, канителиться с нею, садись с нами на подводы  и поедем вместе. Председатель говорит: я могу дать тебе открытый лист, на право требования подвод. Я сдал лошадь в сельсовет, получил документы на лошадь и на проезд на подводе. От полка у меня тоже были документы, такие, что каждый сельсовет мне должен дать то, что  мне требуется для проезда, каждый сельсовет ставил нас на квартиру и хозяину говорил: накорми и дай им покой, отдохнуть.
   С этой деревни я поехал на подводах по казахским степям. Ехали, много приключений было всяких, но как бы там ни было, а за 13 суток я доехал до Троицка. А на второй день я приехал в Кондратенку. Приехал домой. Привёз свой тяжёлый мешок, привёз седло, винтовку, шашку, патроны, бомбы - всё боевое снаряжение.

 На фото Верховный правитель Колчак и британский генерал Нокс