О вечности им кто нибудь наврал

Ефим МАНДЕЛЬ

* * *
сентябрь
последняя пора маслят
в лесу гуляет бабье лето
и снова гложет жуткая мысля
что стану в будущем скелетом
работ осенних яростный аврал
увидел в муравьиной куче
о вечности им кто-нибудь наврал
а это  может быть и лучше




Нижний Новгород

SONARE
ноты сколоты большою ржавой скрепкой
блаженствует оркестр ведомый первой скрипкой
взлетает возбуждаясь дирижер Ренат Жиганшин
мир в тот момент не так уж страшен

волшебствует серебряная флейта
и Моцарт улыбаясь с того света
опять пленяет наши души
без слез святое не возможно слушать

на улице жара в зените лето
а мы на миг пропали где-то
и трудно нам до боли возвращаться
туда где продолжают развращаться

в машинном шуме городского лета
оглохла замечательная флейта


хвостик лет и сонет

а в молодые годы и выше небосводы

а в молодые годы
я шел не зная брода

а в молодые годы
была жива Елена
мне море по колено

а милая Елена
была моей Вселенной
цвела как день весенний
ах мамочка моя

а в пожилые годы мрачнеют небосводы
да что мне небосводы когда Елены нет
не ласковы Вселенная
земля моя осенняя
с иронией грустинкою не то поет поэт

* * *
был хлеб по карточкам
талонам
с тревогой ждали почтальона
встречали треугольник горячо
что доставал из сумки старичок
с седою небольшой бородкой
и детскою улыбкой кроткой
портрет его печатали в газете
давненько человека нет на свете
жаль имени его не помним
но память зрительная стонет
в душевных муках ностальгии
что были ценности
и времена другие

* * *
каменным ковром накрыли
холмик где лежит Нуриев
без креста один
не лишний
приютил его Всевышний
дух танцора здесь витает
мокрый снег на веках тает
завороженных туристов
ветви елей серебристых
шепчут
на Руси его забыли
под Парижем в колыбели
прах маэстро спать уложен
мир борзеет
слишком сложен

* *
черное стекло
на нем
нарисованы огнем
точки
мнимый горизонт
где то мышка пол грызет
у соседа тихий джаз
не сомкнувши ночью глаз
отрываясь стихоплет
в душу сам себе плюет
безнадежно долго плачет
рядом Дон Кихот на кляче
будто утешает друга
ходит девушка упруго
пол скрипит она поет
ей не знать что он плюет
родились мы не сечем
зачем

* *
Я был поклонник чистого искусства,
когда по Дерибасовской идешь.
Во мне горят изысканные чувства.
Эх, Жоря, подержи мой макинтошь.
Фольклор

учился я в Одессе пыльной
завидовал одетым стильно
с девицею хотелось тоже
пройтись в шикарном макинтоше
меж Дерибасовской элиты
провинциала не колите
за примитивные мечтанья
и бесполезные метанья
сейчас не слишком стал умнее
в дырявой памяти сомненья
возникли ярко как и прежде
потребы нет уже в одежде
взамен иные есть напасти
и не избавиться от страсти
 
* * *
1946г.
застыл в руке карандаша огрызок
сурово на меня смотрела крыса
я созерцал ее без страха
не ведая что все из праха
но любопытство надоело
и я уроки дальше делал
услышав лап крысиных топот
покрылся почему то потом
каракули      клочок бумаги
я показал вошедшей маме
она прочла   исправила ошибки
скрошила луковицу в субчик жидкий
пока учил стишок глотая слюнку
лизал я пальцы обмакнув в солонку
в плите трещали дружно щепки
мы жили скудно духом крепким

* * *
не пришла жара в июле
гудит и пахнет медом улей
цветут и дразнят
стройные девчонки
на бедра опустив юбчонки
дорвется торопливый август
добавит холод влагу
на газонах много птиц подростков
им интересно и не просто
исчезли комары
буянят мухи
вороны распускают слухи
в ручье соседнего оврага
в отходах созревает брага
такой природы отраженье
наводит в голове броженье
навязчивых и грустных мыслей
что не умеем ладить мы с ней