14 Троицк. 131 полк

  Пришёл я домой, меня встретили с радостью. Недели две прожил я дома хорошо, спокойно. В Николаевке в сельсовете зарегистрировал свой военный билет.
Для охраны местных Советов в Николаевне организовался Красный отряд. Человек сорок набралось добровольцев. Вооружились винтовками и пулемётами. Однажды вечером около нашей заимки, на бугорке поставили пулемёты и давай стрелять из пулемётов по нашей заимке. А потом пришли и говорят : хохлы, убирайтеся отсюда. Эта земля наша. Наши деды и прадеды работали пану за эту землю, и мы должны пользоваться  этой землёй. И начали подбирать тех, кто пришёл в отпуск и просрочил документ, и приписывали как дезертир армии. Мне тут уже делать нечего стало. Я поехал в город Троицк и явился в военный комиссариат. Меня направили в 131 полк, который стоял в городе  Троицке в Красных казармах. Пришёл я в Красные казармы, там много таких, как я, собралось.
  Из солдат выбрали ротного командира, пришёл делегат из революционного комитета и выбрали ротный комитет. Сами хозяева. Живётся весело: один много знает, а другой ещё больше знает.
Так же организовался штаб полка и реввоенкомат. И стали они нами руководить. Стали мы охранять то, что надо было охранять. Стали ночью по городу ходить, патрулировать, следить за порядком.

      Переезд отца. Раздел.

  Григорий демобилизовался, находится дома. Николаевка стала нажимать на хохлов покрепче и из участков стали изгонять, которые близко возле Николаевки. Отец мой со своей семьёй перехал в Ключевскую станицу, посёлок Покровский и стали на квартиру у Халезина. Потом перешли на квартиру, в отдельную хату на Штанное. Хозяин хаты был  Майборода.
  Я попросился в отпуск. Побывать, посмотреть, что делается дома. Мне известно было, что отец переехал. Меня отпустили на неделю. Прихожу домой днём, тепло, весна и в аккурат в воскресенье. Отец и мать сидят в сенцах, мать плачет, а отец сидит, повесил голову. Григорий и Устя на горище лежат, головы свесили в дыру и доказывают свою правоту. Григорий много знает, а Устя ещё больше, и говорят : давайте нашу часть хозяйства, мы пойдём врозь жить. Мы работать на Василия, Ефима, на Ивана и на Матрёну не будем. Мать плачет и причитает: что же вы нас бросаете, мы стары, эти малые. Василий в армии, хаты у нас своей нету, куда нам деваться, и горькими слезами омывается. Я как посмотрел, послушал и растерялся.
  Отец сказал Григорию: я дам тебе пай от лошадей, от скота, от овец и от хлеба, а от инвентаря - нет, и ты забирай свой пай и поезжай на заимку, там вся постройка есть, и там пока поживёшь. А я продам часть инвентаря и куплю себе хату, и на этом давай прекратим разговор.
 Я прожил дома свои считанные дни и поехал обратно в армию. Григорий и Устя  на меня очень косо смотрели.
  Я находился в армии в г. Троицке. Григорий с Устей  ушли врозь, поехали туда, на участок под Николаевку. Забрали свою часть и оставили на квартире отца, мать, Матрёну, Ефима и Ивана.