Я ведь не зверь

Мои окна закрашены кровью – это мой отличительный знак,
чтобы каждый прохожий понял, здесь убийца живет и дурак.
В мои форточки кости бросают, ибо я зверски голоден здесь.
Кто-то мимо быстрей пробегает, ну, а кто-то, плюет в мою дверь.

Я ведь зверь.

По ночам, призываю я маму, вспоминаю ее молоко.
Губы дрожью пробьет боль тупая и засадит клинок глубоко.
Мне давно путь проложен на плаху за алеющий вкус на губах.
Столько мстил, убивая со страху, сколько прожил изгоем в веках.

Я ведь зверь.

Я никем не согретый, забытый. Никого не любил, не жалел.
Мне, кроватью, могильные плиты стали мягче живых, теплых тел.
Мертвечина и запахи тленья - что внутри мой пылающий ад.
Там гниют неживые растения и их целых безжизненный сад.

Отпусти меня в омут безвременья, Бог! узри, как я зверски устал.
Как расшатаны зверские нервы, я свое, видит Бог, отстрадал.
Каждый шрам, что играет на теле – это список имен моих жертв.
Каждый вздох моих легких гниющих – это песни тех душ, что я съел.

Чьи-то почки лежат на тарелке, алой жижей плюют мне в лицо.
В сердце жалобно стонут иголки, и я проклят. Я проклят давно.
Никогда, никогда не покинет эта тяжесть дыхание мое.
Мои руки пропитаны кровью
И я помню ее молоко…

Я не зверь.