Скупщики Вдохновения

Выбор был прост: либо смерть, либо жить ещё…

Размешал краски водой холодною и с любовью укладывал их на полотнище, что купил в лавке на последнее золото. Больше брал ярких цветов, насыщенных; палитра рождала удивительные настроения. В единицы, десятки, сотни, тысячи раз за минуту возросло Вдохновение. Сначала был жар, потом был в холоде ледяного пота. Не слыша улицы – ничего не слыша! – понял: вот эти Мгновения! Пусть только, сволочи, сунутся!.. (А проспект громыхал: ругань извозчиков, толпы, толпы людей – суббота ведь; мужчины и женщины с сыновьями и дочками шумно спешили на вечернюю проповедь.)

…И пускай только сунутся сюда эти сволочи! К чёрту их… Дописать бы – и хоть убивают пусть! Что мне? – привык на полу с боли корчиться. Смерть уже кажется незначительной глупостью… Теперь успею: почти дописана. За такое вряд ли уже помилуют – эта дорога давно уже выстлана костями таких же, сердцами остылыми… Мой ростовщик, наверно, повесится, узнав, что я с ним расплачУсь едва ли: скрываюсь от него уже несколько месяцев, а тут почти что в могилу загнали эти гады! О, вот и они пожаловали ко мне на чердак – в мои четыре квадрата. Можно ж руками стучать! Нет: они прикладами и ещё ногами в дверь! Нет, ну не гады!?

Их было двое. Они были Скупщиками Вдохновения. Их не интересовали поэмы и картины уже написанные – сущие: они торговались за не озвученные темы. Они приходили ко всем талантливым и предлагали за их талант деньги. Продавшийся гений переставал быть крылатым, но торги кончались иначе частенько: того, кто не хотел расстаться с крылами – того, кто не продавался, - эти твари били прикладами в рёбра, пинали ногами и в сердце удар штыком наносили…

…Выбор был прост: либо смерть, либо жить ещё… По-моему, они предлагали всё золото света… Освободил сердце от ткани и, от боли корчася, крикнул: «Я хочу умереть, в крылья одетым!..»