Синим мелом на грязном заборе

Синим мелом на грязном заборе,
Напечатал: «Люблю тебя, Дина!»
Улыбаются дяди и тёти,
по делам проходящие мимо.

А потом на асфальте корявом,
около проходной Уралмаша,
витиеватым изысканным шрифтом
написал: «Я люблю тебя, Маша!»

Чуть не пойманный стражем порядка,
на стене городского совета,
ярко-красной плывущей строкою,
я оставил: «Люблю тебя, Света!»

Там где Азия входит в Европу,
на торчащей округлости поля,
из сосновых и ёлочных веток,
сделал надпись: «Люблю тебя, Оля!»

В самом центре уральской столицы,
без сомнений и без компромисса,
на вершине заброшенной башни,
вывел кистью: Люблю тебя, Киса!»

Напоследок у входа в дендрарий,
на доске бытовых объявлений,
клеем смазал афишу с котами
и повесил: «Люблю тебя, Ленин!»

Двадцать Оль, восемь Дин и три Светы,
сорок Маш и три тысячи Кис.
С теплотой вспоминали о Пете,
смс-ки потоком неслись.

Вспоминали о Славах, Серёжах,
об Иванах, Андреях, Саньках,
о Романах, Максимах, Степанах,
и хороших других пареньках.

Миллионы улыбок за месяц,
сотни тысяч признаний в любви,
два десятка написанных песен,
восемь тысяч: «Любимый, прости…»

Поработал, считаю неплохо,
и пусть зол в горсовете чекист.
Восемь Дин, двадцать Оль и три Светы,
и сто сорок один коммунист!