Монолог ревнивого

Жара. В раскрытое окошко
на свет стремятся мотыльки.
Визжит обиженная кошка.
Стучит бессонница в виски.

Звонки порой теряют цену.
Но рвутся, рвутся сквозь галдёж -
и, глядя в зеркало, как в стену,
ты трубку нехотя берёшь.

А я, хотеньем одержимый,
то угрожаю, то скулю
щенком, свивая шнур пружиной,
о том, что вроде бы люблю. 

Ах чёрт возьми! Звонить попозже?
Кто у тебя? Суфлёр? Дублёр?
Жара. А тут мороз по коже
и разговора зыбкий флёр.

«Перезвони...» Смертельный номер.
Натужной вежливости лёд.
И чьё-то сердце снова ноет,
тогда как чьё-нибудь - поёт.

ВольнО куражиться кокетке,
когда поклонник заводной
в урочный час зальётся с ветки,
воспламеняемый луной.

Ужели сил моих не хватит
узлом постылый шнур завить?
Я снова падаю с кровати -
и снова некому ловить.

Но нет! Пойми меня превратно:
самолюбив, но потерплю
бесстрастный тон тысячекратно
во имя краткого «люблю!».

Ложась в постель, прими лекарство:
горчит, но тем верней целит,
чем незапамятнее хамство
души, которая болит.

Спроси её, чего хотела,
голосовые связки рвя?
Зачем на свет в окне влетела
она, собою не кривя?

Зачем, не веруя в наветы,
звенела дребезгом стекла
и ревновала до рассвета...
Чтоб до заката ждать тепла?

А впрочем, долго ли, ревнуя,
окоротить окошком свет?
Пускай к рассвету - но усну я...
Да мало ли на свете Свет!

Но всё визжит бедняга кошка
от непонятной ей тоски.
Заткни подушками окошко
и не ответствуй на звонки...