Полупокер

В сентябре прилетели в Лос-Анджелес.
Со мной были Клешня и Сахно.
Город-пекло, свинцово-оранжевый,
От урюков в глазах темно.

Мы объехали восемь точек,
Открывали двери с ноги.
Обошлись без стволов и заточек,
Подчистую собрали долги.

Запалились с последним адресом.
Лёг Клешня под китайским огнём.
Через грёбаный город Лос-Анджелес
Гнал по встречной, сам был за рулём.

Прорывался с горы и на гору.
Сахно лаял: «Нажми, Матрос!»
Я всё выжал, и очень скоро
Тачку сбросили мы под откос.

Побежали. Там типа хутор:
Дом, лужайка, кусты да пески…
Шкурой чуял – ещё минута,
И порубят нас на куски.

Бог не фраер, отвёл погоню.
Ломанулись тем временем в дом
(Там не стены – фольга в картоне).
Видим клоуна за столом.

Загорелый, одет в халатик
Вроде женского. Тихо сидел.
Мы, конечно, прошлись по хате.
Никого. Тут Сахно захотел

Покуражиться. Тихого фраера
Привязали на кухне к столбу,
Рыжим кетчупом нарисовали
Для прицела мишень на лбу.

Кокса приняли, и в рулетку
Погоняли туда-сюда.
Дали фраеру табуретку,
А то он уже на пол сползал.

Я спросил у него: «Полупокер,
Как дошёл ты до жизни такой?»
Он молчал, поджимая ноги,
И как курица тряс головой.

Мы его накормили славно
Упаковкой лужёных колёс,
На браслет прицепили к дивану
И оставили горсть папирос.

Прошло ровно четыре года.
Как-то раз я в Тюмени смотрел
«Криминальное чтиво», по моде.
В эпизоде там – этот чел!

Пацаны – Слон, Лепёха и Длинный –
Рассказали, что он режиссёр.
Миллионщик. Зовут Тарантина.
В Голливуде большой бугор,

И у шефа в журнале «Итоги»
Его фотки в профиль, в анфас.
Только он всё равно полупокер,
Хоть и Квентин две тысячи раз.

Пусть свидетелей половина –
Сахно там же давно, где Клешня, –
Если встретите Тарантину,
Передайте привет от меня.