В черемасе у зеленого пруда

ЕФИМ МАНДЕЛЬ 

В ЧЕРЕМАСЕ У ЗЕЛЕНОГО ПРУДА

 *    *     *
Черемасская  земелька
вся в бараньих карамельках
на широкой
главной улице
козочки собаки курицы
и Полиночка
тусуются
мало дней
к дождям осенним
нужно запасаться сеном
к девяносто уж Петровне
вязки монотонно ровно
целый день
с покосов носит
вся деревня
сено косит
а еще доить скотину
окаймляет лес картину
ягод много
нет грибов
отдохнув от погребов
сохнут чистые кадушки
жарится перо в подушках
к вечеру опять труды
на зеленые пруды
за водою для полива
день прошел
неторопливо
 семь десятков
 здесь дворов
слава Богу
нет воров

         12.07.1997

*  *  *
в Черемасе
у зеленого пруда
в осмысленье
прошлых лет гряда
в ауре природы
и грибного супа
виден грех
и все что глупо
по-иному
мог бы жить тогда
не вернуться
в прошлое
туда
в нежный мир
что в генах берегу
а фонтан кузнечиков
на берегу
навевает
те же ощущенья
хочется бежать
от развращенья
в тишину
любви без дна
но подходит осень
а не та весна

11.07.1997
теплый вечер

*   *   *
мне зануда
телевизор
всякий раз бросает вызов
 надоедливою жвачкой
и газмановскою качкой
будто манною с небес
перхотью усыпан весь
котелок от них трещит
кариес
пошли прыщи
без лосьонов
как не жил
пах
подмышки
освежил
импортным дезодорантом
суперменом
суперфрантом
тонкости рекламы уловив
полечу
на крылышках любви
тоненькой
прокладки олвэйз
от Кристины
к нежной Сольвейг

*   *   *
незаметно
день за днем
время
 подменяет маски
пропадает
молодая грива
даже мудрые морщины
то сиянье глаз проводят
то печаль души рисуют
если б время
 обратилось
разрешило
мчаться в детство
не хотел бы колебаться
от зародыша до смерти
но порой
тоскливо смотрит
отражение мое
непрерывность
мудрость жизни
часть моей души и тела
но дискретные в пространстве
дочь и внучка
 счастье
нежность излучают
не рыданья
не страданья
и никто не остановит
эти вечные часы

*   *   *
не подвластная
любым лекалам
взгляд
архитектура увлекала
фантазиею
 жаркой Барселоны
по улицам
брусчатым и зеленым
вдохновлявшая  прекрасно
как и юного Пикассо
экзотическое место
для туристов и фиесты
где душа играет гаммы
грезит нежными стихами
и смазливой рожицей
под шоколадной кожицей
 мыслями
о трех родных матрешках
Минне
Вере
и Полине крошке

*    *     *
раньше
 изредка общались
в шапочные рамки
помещались
что-то принимали
больше возмущались
наслаждаясь
и пересиливая робость
прыгаю в стихи
противоречий пропасть
Дмитрия Бендицкого
остро-тонкого и бандитского
 рыжеватее Ван  Гога
радуясь
что и ему дано от Бога
зря ль
под куполами и наукою
в подвале
в стихотворчестве балдея
поддавали
вечер теплый на Ильинке
ждут трамвая
 девочки-картинки
у киосков
рыщут воробьи
им не интересны
хокку
рубаи
впрочем как и общей массе
опусы его в Зименках
и мои из Черемаса


*    *    *
бледное окно
за шторой
меланхолия
на пике шторма
мучаюсь в постели
в полумраке
сам плохой
подруги враки
исповедуюсь
терзаясь
в истины  ныряя
и дерзая
в пятом измеренье
падаю в колодец
и неистово
в груди колотится
мой насос
что называю сердцем
неопределенным следствием
до чего подла
хитра
примитивная хандра
проникает
в мышечные клетки
и потемки  интеллекта
и не помогают олухи
заграничные психологи
но внезапно
исчезает меланхолия
лишь от мысли
что войдешь ты
голая

*   *   *
прежде редкою кончиной
был расстроен
думалось
что по-другому скроен
разве хочется
напрасно трогать
состояние печального итога
финиш  беспредельно страшен
сколь не утешай себя
иных не спрашивай
в слякоть
иль морозною зимою
окончательно
сольюсь с землею
наступает с каждым годом
дряхлый возраст
мимоходом
чувствую еще пока
 глупею
часто опасаюсь
не успею
хоть частично
одолеть среды  мудье
эффективных
планов громадье
не дает покоя
будоражит
если нет надежды
утешенья  даже
тех
кто близости
со  мной  хотели
но они
к печали
в Лета улетели



верлибры
Веры либен
(4 года)

здравствуйте рибята
мое имя зима
я пришла
ис холодных стран
я жыву в сибири
у меня уже дети
я сейчас вам раскажу
а путешествие моих детей
ну слушайте
жыл был
под старой крышей
один бедный художник
такой бедный
что даже пол хлеба
купить не начто
както раз к ниму
ктото постучался
кто там
дверь отворилась
и в комнату вошел
иностраниц
он сказал
я хочу чтоб вы
мне нарисовали зиму
и двух маленьких зимят
только иностраниц ушол
художник тут же
приступил к рисованию
была нарисованы
 зима и зимята
эх славна же
я поработал
и лег спать
на следующее утро
пришел  иностраниц и сказал
дайте мне зиму и зимят
ага я вам сейчас дам их
и он дал иностранцу
зиму и зимят
ой какие плохие
сказал иностраниц и ушол
ну оставайтись у меня
когда художник лег спать
вашол разбойник
он взял двух зимят и ушол
когда разбойник лег спать
зимята убежали


*    *    *
кубик больсой
это папа
есо кубик мама
маленьки кубик
обонок
дядя Леса и тетя Саса
Вета  обонок
небо сини
сонце огон
тава зилена
и пуд зилена
папуля и мамуля
Я  Полина
уки и ноги
пипа и попа
голова ума
и коса
Я больсая


*    *    *
хмурым августом
 отпето
называемое лето
а когда сомненье гложет
настроенье
все испортить может
в электричке симпатюшки
девки
полны  наглости
издевки
отхлебнувши малость водки
ржут и надрывают глотки
на пол семечки плюют
парни матерят их
в тамбуре блюют
нет надежды на прозренье
остальные смотрят
без презренья
что особенно такого
время тает бестолково
а душа устала плакать
одолею эту слякоть
добреду
по черной полосе
рано
 постарел и полысел
многое
 фиаско потерпело
но чего-то в жизни  потеплело
и не все запаршивело
нежность к счастью
не  ржавела
скоро Черемасский лес
и тишина
внучка и надежная жена


*   *   *
приятная
своим не знаю чем
как долго
Вы меня казнили
улыбкою
походкою дразнили
а я воображал
желая Вас одну
как в океане
 шел  ко дну
а то
запущенный и грузный
бродил в тумане
безнадежно грустный
и вот
упругие
лишенные гордыни
колеблются ритмично
Ваши дыни
припухшие
облизывая губы
покусывая
 порой  их  грубо
конечно
 обо мне забыли
себе позволив
меня не полюбили
глаза блеснули
как зарницы
и спрятались
под длинные ресницы


*   *   *
как ведется на Руси
исконно
над колодцем сруб
ведро
икона
в Черемасе
чудная водица
солнце за деревьями
садится
повстречалась
рыжая девица
полчаса иду в лесу
два ведерочка несу
не совсем еще
раскован
от неволья городского
всяк от глупостей
лечился
кой-чему лишь
научился
встану утром
 и на зорьке
натощак воды
 без хлорки
выпью
будто похмелюсь
и за близких
 помолюсь
 

*   *    *
безразлично  на досуге
что горят
синкмастеры-саммсунги
и что струйники-хюльпаги
любят
 пожевать бумаги
портятся и непослушны
мыши
наши ощущенья
 выше
 у Даров природы
пиво пьем
 под зонтиком
ручкой помахавши
улетела сотенка
мыслям элементарным
жутко
что судьба
гуляет по решеткам
не из геометрии
пчелиных сот
даже интуиция
не понимает
что  несет


*   *    *
природа
фугами повей
забытой свежестью
 полей
улыбкою в тумане
и  нежностью
любимой мамы
воспоминания поток
как Ноев
все сметающий потоп
подвыпившей компании
но  к  образу
 прекрасной  пани
 влекут
неясные  надежды
и умные
большие вежды
возможно
 только сдуру
такую
пропустить фигуру
тем более
что  клюнула
на эту шутку
хотя от мысли
даже жутко
и  пора  остановиться
в потайных мыслях
повиниться
великодушно
в срамоте
просить  как   нежность
сироте


*    *     *
толстосумы
с девками бухают
у клещей
богатства набухают
вот и тратятся
в Гардинии
а потом
 на импортных рессорах
увезут
готовеньких красоток
мы же на Откосе
где простор картинный
улыбаемся в задумчивости
 липам
а рубашка
от волнения прилипла
появились ручейки
 на теле
 и  ладошки Ваши мягкие
вспотели
не давая
верности присяги
на лужайке
 весело присядем
нашей страсти
незачем  кичиться
если невесомость
 все случится
 
*   *   *
вошло Утро
сложило
темноту в мешок
поставило его
в углу
и Ночь задремала
День
открыл глаза
поцеловал
сладкую макушку
Утра
улыбнулся
помолился
и поплыл восвояси
Вечер утомился
ожидая
своего часа
запел
нежным цветом
развязал мешок
и Ночь
ласково обняла его
от неразумных дел
устали и уснули
двуногие
без них
Мир
был бы лучше
подумала Ночь
с ней соглашаясь
замигали звезды

*   *   *
поэты пишут
не для денег
их редко
одаряет гений
и нобелевских маловато
возможно
вознесут когда-то
и в древности
они писав авансом
питались
 нежностью и квасом
считают многие
им так хотелось
 куда сегодня
это делось
не по-хорошему
пииты братцы
грешим
 красотами абстракций
читатель прыгает
по скучным строчкам
рискуя
как по болотным кочкам
увязли мысли далеко
сосредоточиться
конечно нелегко
накануне нового
тысячелетья
когда в народе
лихолетье
а  мы ему
свои страдания
изволь
сочувствовать
нам облегчая боль

*    *    *
художники Покровки
мне собратья
как двоечник
хочу содрать я
веселые  мазки
акцент природы
словесные мечты
поэты  мы
уроды
удерживают нас
и берегут от злого
миниатюры скромные
как у Козлова
Сергей с Татьяною
что в масле совершенны
нас вдохновляя
нежными виршами
рифмуются
поют их акварели
они во всем
поднаторели
в глазах Сарайкина
просторна и светла
Ветлуга
отраженная ветла
и мирозданье
опираясь на соборы
одевает снежные уборы
но разве только
 к денежной потребе
ведет всевидящий
что в небе
когда прекрасным осенит
 их  всплеск  таланта
устремив в зенит


*    *    *
серело небо
и сверкало
деревня замерла
смеркалось
тяжелые глаза
слипались
мы снисходительно
с любовью улыбались
Полина на кровати
кувыркалась
и не давала
нам уснуть
мой крупный нос
стремясь куснуть
совала пальчик
Минне в глаз
пищала и пинала нас
то хохотала лихо
и наконец затихла
а молнии в окошках
не блистали
возможно и они
устали
бревенчатый домишко
впал в дремоту
а на веранде бегал кто-то
видать коту соседа
надоели мыши
мы еле-еле
это слышим
витая
 в сонных измереньях
полны спокойствия
и умиленья