Александр Невский. Житие 2

Там  за  лесами,  за  горами,
В  просторах  Азии  степной
Мир  заполнялся  табунами,
Крича  несчётною  ордой.
Языческое  чрево – матка
Рождала  тучи  саранчи
И  та,  круша  всё  без  остатка,
Как  дым  шла  из  большой  печи.
И  Русь  удельно-вечевая
В  междоусобии  князей,
Господню  кару  принимая,
Склонила  голову  пред  ней.

Когда  несчастье  вдруг  находит,
То  значит,  обличает  Cвет
Грехи  и  тьму  людского  рода,
В  котором  прежней  веры  нет.
Такое  наступило  время,
За  распри  и  раздоры  Русь
Оставлена  была  на  бремя
Полона  и  монгольских  уз.

Прошло  степями  вод  немало
И,  вот,  монгольская  Орда
Волной  всемирного  пожара
Метнулась  грозно  в  никуда.
Топтало  землю  вражье  войско,
Трясло  копытами  коней,
И  становилась  она  плоской,
Как  лица  едущих  людей.
Орда,  не  ведая  пощады,
Сосала  кровь  из  ран  врага,
Громила  зверски  кровожадно
Всё  на  пути  её  рука.
Не  зная  нравственных  понятий
Съедала  умерших  людей,
Стреляла  по  живым  распятьям,
Хвалясь  умелостью  своей.
Конями  оскверняла  храмы,
Народ  казнила  в  алтарях,
Русь  вздрогнула  пред  этим  мраком,
В  слезах  за  грех  себя  коря.

Погиб  навеки  древний  Киев,
Среди  камней  роился  страх,
Там,  где  народы  прежде  жили,
Крутили  ветры  пыль  и  прах.
Ещё  не  приходилось  людям
Ни  до,  ни  после  испытать
Такой  беды,  такого  худа,
Какой  была  степная  рать.
Русь  гибла  под  мечом  безбожья,
Горели  сёла,  города,
Земли  живой  святое  ложе
Мертвила  дикая  орда.
Что  той  орде  безбожной  тёмной
Святые  храмы  христиан?
Неслась  по  миру  неуёмно,
В  прах  превращая  всякий  стан.
В  лице  язычников  враг  Мира
Раздорных  христиан  громил,
Земные  разрывались  жилы
Без  помощи  небесных  сил.

Когда  князья  враждуют  люто,
Забыв  Божественный  наказ.
За  гордость  и  за  властолюбье
Наказывает  враг,  глумясь,
В  себе  самом,  распавшись,  царство,
Пустеет  от  мечей  врагов,
В  себе  самом,  распавшись,  братство,
Крушит  благословенный  кров.
Бог  не  казнит,  но  губит  время
Тех,  кто  в  согласье  не  живёт,
Приходит  в  дом  чужое  племя
И  всё  само  себе  берёт.

Прослышав  о  татарах  грозных,
Разбивших  южный  край  Руси,
Вёл  люд  себя  неосторожно
В  своей  заснеженной  глуши.
Беды  не  чувствуя,  напрасно,
Князья  ругались  меж  собой,
Расшатывая  тем  опасно
Святую  Русь  и  город  свой.
Орда  Батыя  разорила
Москву,  Владимир  и  Рязань
И  в  ста  верстах  уже  ходила,
Слышна  была  той  сечи  брань.
Но  Бог  избавил  по  молитвам
От  разоренья  вольный  град,
По  промыслу  то  было,  видно,
Ушёл  монгольский  хан  назад.

Князь  Ярослав,  отец  героя,
Спасая  целостность  Руси,
В  Орду  поехал  и  поклоном
У  хана  милость  испросил.
Купил  он  мир  тогда  с  Ордою,
За  дань  тяжёлую  Батый
Не  тронул  веру  и  устоя,
Духовный  не  нарушил  тыл.
Но  сын  понёс  другое  бремя,
Столкнувшись  с  новою  бедой,
Шло  с  севера  чужое  племя
На  Русь  железною  пятой.

На  западе  сам  Папа  Римский
В  поход  восточный  призывал,
Уже  давно  весь  мир  латинский
На  земли  русские  взирал.
Понтифик  метил  на  святыню,
На  Церковь  русскую,  на  дух,
Языческая  власть  Батыя
На  это  не  простёрла  рук.
Но  Русь  погромом  обескровив,
Открыла  всем  врагам  пути
И  Папа  Римский  вынес  слово -
Войною  на  неё  идти.

Явился  первым  шведский  рыцарь
Отважный  Биргер,  полный  сил
И  бросил  Александру  вызов,
Когда  к  Ижоре  подходил:
«Я  на  твоей  земле  с  войсками
И  в  плен  хочу  тебя  забрать,
Но  если  можешь  биться  с  нами,
Веди  на  бой  немедля  рать».

Князь  благоверный  Александр
На  то  поставлен  Богом  был,
Чтоб  защищать  северо-запад,
Гасить  немецко-шведский  пыл.
Он  в  двадцать  лет,  живя  примерно,
Вступил  в  брак  с  Полоцкой  княжной
И  защитил  Русь,  несомненно,
Поддержкой  кровно-родовой.
Ряд  крепостей  построил  сразу,
Скрепляя  западный  конец,
Но  не  успел  закончить  даже,
Как  послан  был  врагом  гонец.
Его  отец  Великий  Княже
О  той  беде  ещё  не  знал,
А  сын  его  уже  отважно
Русь  сам  с  дружиной  защищал. 

Враг  быстро  с  запада  явился,
Не  защищён  град  русский  был,
Но  Князь  бесстрашный  не  смутился,
Свою  дружину  укрепил.
И  с  пламенной  молитвой  в  храме
О  помощи  к  Христу  воззвал:
«Владыко,  призри,  слабы  сами
Отбрось  врага  железный  вал.
Не  дай  ему  святую  веру,
Святую  Церковь  разорить
И  понапрасну  злобным  делом
Кровь  русскую  врагам  пролить.
Господь,  мы  на  Тебя  взираем,
Моля  о  помощи  Тебя,
И  славу  Богу  воссылаем,
На  веки  вечные  любя».

И  Божьей  Матери  молился,
О  помощи,  взывая  к  Ней,
К  Борису,  Глебу  обратился,
К  Владимиру – родне  своей.
Перед  иконой  византийской
Встав  на  колени,  умолял,
Земли  и  неба  Всецарицу
И  образ  древний  целовал.
К  святым  российским  страстотерпцам,
К  крестителю  Руси  воззвал,
В  чей  день  с  горячей  верой  в  сердце
Он  бой  врагу  священный  дал.

Благословившись  у  Владыки,
Народу  нищему  подав,
Из  храма  вышел  в  город  тихий
К  дружине  малой  и  сказал:
«Не  в  силе  Бог,  а  в  правде,  братья»,
И  с  этой  горстью  храбрецов
Направился  навстречу  рати,
Открыв  врагу  своё  лицо.