Ткань

Презрев возмездие и мзду,
обрывки сплетни и преданья
ссучу, сканирую, спряду
в велеречивое рыданье

и мирозданье возведу
из бесконечного соцветья,
где Вифлеемову звезду
найдет Давидово излетье,

где пентаграмма и крашан
полярной астрой обратятся
и крест полуденный к ковшам
медвежьим кинется брататься,

где чашу черепа скелет
из трав тысячелетних вскинет -
и в колесе солярном след
глаголей виселичных сгинет,

но воскресит горючий куст
сухих сосудов кровеносных,
воспламеняя розу уст,
испепеляя корни в деснах, -

и вновь незримые, как мысль,
судеб сойдутся паутинки,
где чудь и жмудь, где ясь и мысь,
где весь и русь, где юдь и инки;

я ветхий плат ополощу
в заветном зареве заката
и нитки скифскую пращу
втащу в епитрахиль прелата, -

и реки хлынут из-под век,
и слово выльется из сигмы,
и возглаголет -
                Человек!
синтагмой
                вечной
                парадигмы.