***

Я не девочка мармелад, что обнимет и на колени,
Я скорее сезонная лихорадка, на твоей губе,
Или на всем теле или провал в судьбе.
Боже, я так отчаянно опечалена,
Отпечатаю вот еще пару своих случайных,
И переоденусь в Чарли, конечно Чаплина.
Давай мне еще пощечину, я сниму шляпу,
И упаду замертво на пол,
Эй, спокойная до неприличия личность,
Я тут скачу, серчаю, слезами наполняя чайник,
Вот кстати, держи твой чай, пей.
Я в пасти твоей – обессиленный воробей,
Мне, конечно, бывало еще больней,
Вдвойне, смотреть на чужих людей,
погибающих на войне,
Или в суматохе обычных дней,
Это возможно еще сильней ранит,
Знаешь, я бы давно сказала, с меня хватит,
Одела вечернее платье и такси до вокзала,
«Адью мама, я вернусь послезавтра
Или когда найду своего идеала»,
Ну, вот кардиограмма показала,
Что ты не-до-дьявол, так что перекрестись,
и под одеялом лиши меня девственности,
в очередной раз или в последний раз,
главное быть отважным, это важно,
а дальше, по крайней мере, потерпим.
Ох уж эти твои выпирающие ключицы,
спицами вывязывают птиц,
на моих дрожащих ресницах их оставляя,
разве такое бывает?
Нас ведь вчера расстреляли,
на последних страницах Кэрролла,
нет, такого не было, где мы,
сыплются изо рта фонемы и обвинения,
крошатся твои обманы, мои сомнения,
верхним слоем ложатся и сразу тлеют,
верно, что без ключа не откроешь двери,
эта дерзость заложена в твоей схеме,
в левом кармане в рубашке, которая сейчас на мне,
хочешь, переоденусь в более откровенное?
Ты главное уясни, я больше тебе не верю.