В режиме реального времени. Глава XXI

Глава 21. Иствикские ведьмы.

- Вот и зачем ты вчера сбежала? А? Вот ответь! Даже не дослушала доклад Вещего до конца. Что с тобой случилось? Прислала смс-ку « я ухожу, плохо себя чувствую, извинись перед Яковом» и с тем! Ты знаешь, что тут было? Тебя с собаками искали, Яков рвал и метал, а всё потому, что уважаемый главный спонсор выразил желание с тобой познакомиться. Люся! Чего ты молчишь? – именно такой тирадой встретила я Люську на второй день конференции перед самым началом доклада Ксавье Легрё, - чего ты молчишь? Пошли, пошли скорее! Яков наверно уже извелся, велено сидеть в центре зала и внимательно слушать. О, смотри, а вот и сам шеф пожаловал…
… Навстречу нам по коридору бодрой походкой мчался Яков Алексеевич:
«Так барышни, Людмила, здравствуйте, что-то вы слишком бледная. Так вот, вчера Руслан Алексеевич персонально о вас спрашивал. Так что отправляйтесь в зал, и будьте добры выслушать оба сообщения, да, и помните, вы на работе. Так, да.., чуть не забыл. Вот это вам, - Яков протянул Люське  пригласительную карточку, - вечером будет банкет,  ваше присутствие обязательно. И Бога ради всем вести себя прилично. Всё.., быстро в зал, бегом. Через минуту начнется!»  - И  шеф рванул дальше, раздавая указания направо и налево.
- Ну что, пошли что ли?  - сказала Люська, хмуро разглядывая пригласительный, - мне этот банкет нужен как рыбке зонтик, я вообще спать хочу, да и одета я не для банкетов.
- Что Люсенька? Сегодня колготки? – хихикнула я.
- Вовсе необязательно напоминать мне о моем темном прошлом, - хмыкнула Люська, оправляя скромное платье спокойных тонов,  - ну так как? Идём? Элька-то где?
- Элька? Да уже в зале, сидит на трех стульях, ждет нас, бежим?
Влетев в последний момент в конференц-зал, мы заняли отведенные нам в центре места. Яков уселся сразу за Люськой, дыша ей в затылок, и отрезав все пути к отступлению. Сбежать внаглую на глазах у начальства никто бы из нас не решился.
…«Избиение младенцев» началось, то ли француз читал ужасно, то ли Миша Сан переводил о-о-очень приблизительно, но понять что-либо, было практически невозможно. Если бы не диаграммы и графики, то и вообще караул.
- Господи,  - застонала Эличка на двадцатой минуте доклада, - когда же это закончится-то, надо было мне, дуре, франсе учить. Господи, кто-нибудь, спасите меня, ну хоть электричество что ли вырубите.
- Эля! Вы мешаете слушать! Прекратите немедленно,  - зашипел сзади Яков Алексеевич.
- Когда эта «сирена» наконец затихнет,  - зашептала Элька мне на ухо, качнув головой в сторону кафедры на которой мучился француз, - разбуди меня! Возможно, я буду ещё жива.
- Хорошо, - ответила я, - задумчиво разрисовывая блокнот забавными чёртиками…. Наконец, после часовых страданий, под гром аплодисментов француз покинул кафедру.
- Господи, он ушел, ура!  - бормотала, внезапно ожившая, Элька, радостно улыбаясь и хлопая в ладоши.  Мы с Люськой тоже были несказанно рады окончанию этой экзекуции. После пятиминутного перерыва объявили начало второго доклада, и за кафедрой появился Вещий.
- Ну и как он тебе, а? Как на твои глаза, Люсенька? – дернула Люську Элька.
Люська задумчиво посмотрела на начавшего говорить вступительное слово Руслана Алексеевича:
- Он очень нервничает, но выспался, и хорошо отдохнул. И еще ему явно не нравится, с какой скоростью пошли слайды.
- Ого,  - Элька покосилась на Люську,  - так по нему же ничего не видно, с чего ты взяла?
- Как не видно? - Удивилась Люська, - я бы сказала что ОЧЕвидно. Слушайте, а куда делся Яков Алексеевич?
- Хы, - Элька захихикала, - поди, помчался пробу перед кофе-брейком снимать, чтобы спонсоры всем были довольны.  Люсь, а Люсь? Ну, ведь красив Руслан, скажи, а? Мы уж вчера с Галкой тут восхищались.
- Красив? Не знаю, наверное, - Люська впала в какое-то совершенно отрешенное состояние,  пристально следя за тем, что происходит на кафедре.
- Люся! – Элька аж обалдела, - Люся! Да он потрясный мужик, ты глянь! Посмотри! Высок, статен, подтянут, широкие плечи, узкие бедра, а волосы – вороново крыло, глаза… Люся, а походка какая! Бедная девочка, - зашептала мне Элька,  - видимо, воспитывалась в деревне и ничего в жизни не видела,  элементарный  вкус не развит. Люся! Да очнись же!
- Да, да, наверное, красив, - Люська тряхнула головой, будто отгоняя от себя какой-то навязчивый образ. Да, красив… - она снова стала «уплывать», - красив… как гром… как летний гром.
- Что-о-о-о?  - Элька вытаращилась, что ты сказала?
Люська в лёгком раздражении нетерпеливо повернулась к Эльке:
- Я говорю, он красив как летний гром, понятно? Красив, как явление природы, как восход солнца утром, как капли дождя на стекле, как облака, как звезды в южном небе.
- Ты говорила, она себя плохо чувствовала вчера? - Многозначительно подмигнула мне Элька,  - ну так мне кажется, что и сегодня ей, это…того… нездоровится…Она это о чем?
- Элька, - я тихо рассмеялась, - Элька, она сравнивает Руслана с явлением природы.
- Какое явление природы? Мужик как мужик, - и Элька снова уставилась на продолжавшего говорить Вещего.
- Эля, это для тебя он обычный мужчина, а для Люськи явление природы, могущественное прекрасное и непонятное.
- Как шторм, - пробормотала Люська.
- Што… шторм? Слушай, - Элька снова повернулась ко мне, - ты слышала? Шторм! Галка, у Люськи в башке цунами началось, я тебе точно говорю. Что будем делать?
- Элька, отстань от неё, штормит там, ну и пусть штормит, давай пиши уже, Яков будет же потом конспект себе требовать.
Но Элька не унималась:
- Нет! Ну, вы подумайте, я всегда знала, что Люська она того, с приветом малость, но чтобы так. Сравнить мужика с восходом, король Солнце, блин!  Вы подумайте! Люся! Люсяяяяя! Ты посмотри на его штаны!
- А что штаны?  - так же «не приходя в сознание» мечтательно переспросила Люська.
- А то штаны! Что их, похоже, кроил тот же портной, который шил твои стринги! Господи, у мужика денег куры не клюют, и такие безобразные брюки, посмотри! Люся! Это не летний гром! Я тебя уверяю! Там явно двух выточек на попе не хватает! Люся!
- Девы! Кончай треп на базе общего развития! Руслан нам сейчас публично замечание сделает, - прошипела я им.
Вещий, и правда, обернулся, и, посмотрев в нашу сторону, мгновенно выхватил взглядом Люську, широко улыбнулся ей, и продолжил доклад.
- Вот. Вот! - Элька продолжала шебаршиться, - вот смотри, вон видишь, улыбнулся, вон видишь? Как человек улыбнулся! Тебе! Люся!!! И рубашка коротковата, из-за пояса выбивается, когда он руку с лазерной указкой поднимает. Люся!
- Элька, а Элька, отвали, а? – Люська явно утомилась от Элькиных наскоков, - отстань, а? Ты нифига не понимаешь.
- А то как же, не понимаю. Фе! Сказано тебе, не сотвори себе кумира. А ты его на какой постамент загнала? А? Явление природы, как же.  Шикарный жеребец! Вот и всё явление! Люся! Помяни мое слово! Ему на постаменте не понравится, больно площадка узкая для его экстерьера!
- Угу, - хмуро ответила Люська, и открыла мобильник, читая смс-ку - Галь,  - она отклонилась и через голову Эльки потянула меня за плечо, - Галь, мне надо уйти, с матерью плохо, скорую вызывают, так что никакого банкета у меня сегодня не будет. Элька, на, держи приглашение, я пошла. Галь, извинись перед Яковом, а впрочем, скажи, я ему сама позвоню, и всё объясню. И, забрав свои вещи, Люська стала поспешно продвигаться к выходу.

***
Она уходит! Руслан чертыхнулся про себя, глядя женщине вслед. Опять! Бред какой-то! Эта вечно куда-то спешащая особа начинала его серьезно раздражать. Мало того, что она и две ее подружки в открытую протрепались весь его доклад, так теперь мадам еще и полряда подняла, чтобы выйти. Немыслимое хамство. Руслан Алексеевич уже давно привык, что его не просто слушают, а ему внимают, а тут… просто безобразие, Вещий мысленно представил, как он ехидно скажет  Якову, что гранты в этом году будут уменьшены, а половина намеченных совместных проектов, по очистке воды Финского залива вообще прекращены, и намекнет, кто в этом виноват. Ха! Уж Яков устроит этой торопыге  веселую жизнь, можно не сомневаться. Опять «пылю», из-за бабы, Руслан фыркнул про себя и продолжил доклад. Он знал о своей дикой вспыльчивости, и постоянно боролся с этой «холерой», но природа брала свое. В первые пять минут гнева он был просто страшен и мог разнести всё что угодно,  потом, постепенно успокаиваясь, зачастую обнаруживал, что, в общем-то, возникшая проблема совсем не стоила такого количества эмоций, но восстановить порушенное и сломанное было уже не всегда возможно. И это не касаясь вопроса измотанных нервов родных и близких, вечно живущих как на вулкане.  Вещего, как ни странно, чувства родных не особенно волновали, в конце концов, он оплачивал все их прихоти и вообще всю жизнь: «Так что они вполне могут и потерпеть мои небольшие прегрешения»,  - рассуждал он.. Нет, Руслана Алексеевича бесила его собственная невыдержанность именно с точки зрения неподконтрольности ему самому.  С десяти лет привыкнув носить множество различных масок, он опасался этих моментов праведного гнева, в которые он раскрывался и становился самим собой, истинным, таким, как создала его природа.
… Опять ушла! И так поспешно! Открыла мобильник, и сорвалась. К любовнику? Эта мысль Вещему не понравилась: «А почему собственно нет? Молодая красивая женщина, наверно есть любовник, возможно не один, - он продолжал монотонно описывать слайды, но мысли его витали далеко от научных изысканий,  - ну что ж, нет худа без добра. Любовника всегда можно поменять, а уж он - Руслан, будьте покойны, он позаботится, чтобы замена соответствовала его желаниям, - Вещий усмехнулся про себя, - ничего, он никогда не останавливался, если четко видел цель, и здесь все эти мелкие нюансы не собьют его с выбранного пути».  Как и большинство мужчин, Руслан Алексеевич привык жить с многомерной моралью в отношении женщин: для матери с одной, для сестры с другой, для жены с третьей, для любовницы с четвертой… Будь у него дочь, для нее он нашел бы пятую мораль, и ничуть бы не стеснялся этого, объясняя подобную беспринципность различным статусом перечисленных женщин. Для каждой из них у него была своя «должностная инструкция» и свой пропуск «к телу». Не допуская даже мысли о неверности собственной жены (еще бы ведь он ее муж!), он спокойно относился и даже полагал само собой разумеющейся неверность чужих жен, опять же потому, что «ведь он, а не кто-нибудь другой у них в любовниках». А эту, вечно куда–то бегущую, он и подавно уже считал «пойманной синицей»,  так что реализация его прихоти это всего лишь вопрос времени, небольшого досадного ожидания, не более. Руслан вздохнул о «скуке этой жизни» и продолжил доклад.