Однажды вечером

Это случилось прошлым вечером. А если точнее, была уже ночь. Я вышел из своей комнаты в коридор, и не узнал его. И не надо многозначительно хмыкать: ничего «такого»  не употребляю.
Однако все по порядку. Я живу в коммунальной квартире уже третий год. Комната у меня небольшая, а скорее даже маленькая. Диван, стол и компьютер – вот все, что в ней поместилось. Даже для шкафа места не нашлось, так что вещи у меня лежат где попало.
«Бардак в комнате – бардак в голове», - любит говаривать мой сосед – отставной Полковник.
Кроме него и меня в нашей квартире снимает комнату еще Художник. Это его мастерская. Он пишет какие-то чуднЫе картины: по полотну у него прыгают квадраты, большие и маленькие, всех цветов радуги – желтые, красные, сиреневые, зеленые, синие… На каждой картине их разное число, и названия картин соответственные – «25», «69», «17»… Как ни странно, к нему часто заходят покупатели. Картина тем дороже, чем больше квадратиков на ней изображено. В подтверждение своей логики он всегда повторяет своим гостям одну и ту же шутку: «Малевич нарисовал всего один квадрат, и получил за него миллион долларов! В мои работы я вложил намного больше труда, чем этот хитрец. Так что, поверьте, цена вполне приемлемая!»
Иногда я заглядываю к нему. В искусстве я не смыслю совершенно, но мне нравится смотреть, как художник наносит мазки, потом отходит и подолгу вглядывается, прищурившись, словно пытается увидеть что-то среди своих квадратов. Какой-то скрытый смысл. Для меня это похоже на священнодействие, в написании картин есть какая-то магия – это точно. «Магия квадратов», - многозначительно определил это однажды Художник.
Я – обычный студент. Институт посещаю редко, чаще всего меня можно видеть в компании друзей в парке или играющим в компьютер. Однако сессии я сдаю легко, хвостов практически не бывает. Мне помогает отличная визуальная память: я могу прочитать страницу текста один раз и запомнить ее дословно. Даже деньги на спор выигрываю у тех, кто не знает об этой моей способности.
Художник говорил, что у меня бы получилось рисовать, раз такие способности. Но однажды, проверив меня, понял, что я даже ровный квадрат не в состоянии нарисовать без линейки и оставил попытки приобщения меня к искусству.
Полковник Художника недолюбливает. Старается его избегать. Он вообще редко выходит из своей комнаты. Разве что до ближайшего магазина за продуктами и, чего уж там, за спиртным. Он сидит дома целыми днями, выпивает, читает газеты, книги, что-то пишет. Наверное, военные мемуары.
На меня он смотрит с неодобрением, всегда начиная монолог с фразы: «Вот в наше время»… Я для него олицетворения хаоса, и само мое существование вызывает в нем душевный протест. Но я на него не обижаюсь. Есть что-то отеческое в его ворчании, а его грозный вид скрывает доброе сердце.
Ну так вот. Я обыкновенный студент. И вот этой ночью я вышел в коридор и не узнал его.
Наш узкий коридор с обшарпанными стенами стал очень светлым и невероятно увеличился в длину! В свете голубых лампочек по обеим сторонам вдоль белых стен не было видно даже, где он заканчивается. И влево и вправо видно было только множество одинаковых белых дверей. Меня охватил дикий страх. Я начал щипать себя до синяков, но коридор не становился прежним. Я ринулся обратно в свою комнату, но дверь оказалась заперта. Тогда я стал колотить в соседнюю дверь, туда, где располагается комната полковника: «Полковник! Откройте!» Но дверь не открылась и никто не ответил. Так же было и с дверью Художника. Я стал метаться от двери к двери вдоль коридора, колотить, кричать, но результат был такой же – все двери были заперты и мне никто не отвечал.
Двигаясь так, я добежал до красной лестницы, идущей куда-то вверх. Я поднялся по ней и попал в кабинет, очень похожий на комнату полковника. На стенах висели портреты людей в форме, на массивном столе лежали книги. В кресле-качалке сидел пожилой мужчина и не мигая смотрел в окно. Я окликнул его, но он даже не пошевелился. Подойдя ближе, я с ужасом обнаружил, что человек этот был муляжом, очень качественно выполненной копией нашего Полковника. Кому и зачем понадобилось делать это? И где настоящий полковник?
На подоконнике я заметил большой узорчатый ключ и, сам не зная, зачем, взял его.
На столе машинально перебрал книги. Странное дело – почти все они тоже были муляжами. Казалось, я очутился в большой бутафорской какого-то театра. Никогда не любил театр и восковые фигуры тоже никогда не вызывали во мне интереса. А тут на тебе. «Что тут творится, в конце концов?» - мозг лихорадило. Одна из книг оказалась настоящей. Но содержание было под стать всей ситуации. На каждой странице был изображен квадрат – желтый, красный, сиреневый, зеленый, синий… Потом шла какая-то схема, еще одна…
«Что за чушь!» - подумал я и начал искать выход из комнаты. За дверью было еще одно помещение, заваленное куклами всех размеров и мастей. В центре стояла самая большая и красивая кукла в костюме Коломбины. Между лопаток у нее зияло отверстие для ключа. Любопытства ради я попытался вставить в него свой узорчатый ключ, ключ вошел, и тут же коломбина повернулась и посмотрела на меня своими прозрачными глазами. Вслед за ней зашевелились все куклы. Они стали прыгать на меня, кусая и разрывая на мне одежду. На какое-то время ужас охватил меня. В голове мелькнула догадка, что управляла всеми этими куклами Коломбина, которую я сам же и разбудил. В следующий момент кое-как я раскидал всех этих арлекинов, клоунов и принцесс и бросился к Коломбине, которая кружилась посреди комнаты.
На груди у нее сверкало маленькое блестящее сердечко – такое, какое рисуют на открытках. Не долго думая, я сорвал его. И тотчас всё затихло. Куклы – кто упав, кто стоя, застыли каждая в своей позе. Глаза Коломбины погасли, и из груди ее безжизненно висели нитки.
В углу комнаты я увидел дверь и поспешил покинуть комнату. Но сделав шаг в следующее помещение, тут же пожалел о своей спешке. В нем не было… пола! Я повис в воздухе, ухватившись за ручку двери. Глянул вниз, и у меня перехватило дыхание: дна не было видно – огромная шахта, подсвеченная огнями, как на ёлочной гирлянде, уходила бесконечно вниз. Лихорадочно попытался я взобраться обратно на порог, но дверная ручка предательски сорвалась, и я полетел вниз. Когда я достиг дна, не помню: в глазах рябило от разноцветных огней, пролетающих передо мной, и, вероятно, мой мозг отключился в полёте. Однако я не разбился, что было весьма странно, а стоял на ногах посреди пустыря. Надо мной висело звёздное небо. Звёзды были всех цветов, как в ёлочной гирлянде. Я побрёл куда глаза глядят. Идти было невероятно легко.
Не знаю, сколько времени я так шёл, но в конце концов набрёл на кучу металлолома. Приглядевшись, понял, что это не металлолом, а огромные детали детского конструктора – любимая детская забава! Детали, хоть были большими, оказались довольно лёгкими, и я начал быстро собирать конструкцию. Порой мне казалось, что она собирается сама собой, причём (память не могла меня подвести) складывалась точно по схеме, увиденной в книге. Странный аппарат, похожий на неуклюжего робота, поднялся над пустырём…
На его руке я увидел панель с цветными кнопками и углубление… в форме сердечка. Я нажал на кнопки: желтая, красная, сиреневая, зеленая, синяя – и вставил в углубление сердечко Коломбины. Робот загудел, в нём что-то щёлкнуло, и зазвучал военный марш. Я тут я вдруг почувствовал, что меня вытолкнуло вверх. Я летел наверх, обратно, через миллионы разноцветных звездных ёлочных гирлянд. Жёлтых, красных, сиреневых…
Я очнулся от металлического женского голоса: «Следующий уровень, следующий уровень»… Экран монитора мигал предупреждением. За окном светало. Я понял, что опять всю ночь проспал на столе перед компьютером…
2009