В режиме реального времени. Глава XVII

Глава 17. И всё-таки я верю….
«Абсолютно здоров, ого-го, ещё как здоров, - Люська, начисто забыв вызвать лифт, спускалась по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки и высекая искры  металлическими набойками каблуков,  - ого-го-го как здоров. Я вовремя удрала, вовремя! Иначе бы он меня не теоретически, не-а, он бы меня практически соблазнил, да, практически, практически соблазнил, ха!  - Она развернулась и показала язык куда-то в сторону двери чеславовой квартиры, ха! – А как мы вас продинамили, господин пан Бжижинский, ха! А  ля-ля-ля-ля-ля! Про-ди-на-ми-ли! Страдает!!! – Люська остановилась и прикрыла глаза, облизнув губы. Она снова, миг за мигом вспоминала тот поцелуй, ха! Вот мучайся теперь! – она снова показала язык,  - И он сказал, что он меня любит, любит, ЛЮБИТ!  - Люська пропела это внутри себя несколько раз,  - он любит меня». Солнце, май, лето впереди… все заботы, тревоги, все проблемы сразу, как по мановению волшебной палочки, ушли на второй план. Чеслав ее любит, это было теперь самым главным, самым сладким, самым важным. Не успела она выйти из парадного, как зазвонил мобильник:
- Ну, я уверен, что у тебя хорошее настроение. Довольна? – услышала она в трубке его тягучий смеющийся баритон.
- Я? Да что ты, чем? Я бы с удовольствием осталась бы с тобой, - Люська закашлялась, - но… срочно надо домой, я же тебе говорила, - вздох, ещё один, ещё жалобнее, ай молодца девочка.
- Lucienne, Lucienne, ложь – смертный грех, ты знаешь об этом?
- Да, и что? – удивлённо переспросила она.
- А то, дорогая, что я вижу из окна, как ты пританцовываешь на тротуаре. Думаешь, сбежала и теперь в безопасности, - он картинно зарычал, - не-ет, бойся меня, а еще больше бойся лабораторного стола!
- Ах, ты… Вы! Вы сумасшедший, сударь! И… и… и, нахал! Нахал!  - Люська зашлась счастливым смехом. – Пока. Давай, выздоравливай, жертва одуванчиков.

***
Эту ночь Люське было не уснуть: «Как же я завтра с ним встречусь, - думала она, - как же я встречусь-то. Как в глаза ему посмотрю, и надо же  будет вместе работать. Правда, до его отъезда осталось всего две недели. Но как я продержусь эти две недели, как? Господи, помоги мне. Да, он уедет, а потом, потом если вернется за мной, да, я подумаю, Господи. Что же мне делать, как мне поступить, Господи! И что одеть? Завтра? А вдруг завтра я понравлюсь ему меньше чем сегодня? А вдруг он уедет и забудет меня?  Как же быть. А если он снова захочет меня поцеловать, – Люська покраснела, вспомнив его угрозу насчет лабораторного стола. Как же быть-то?! С такими мыслями она прометалась всю ночь, а утром, надев свое самое любимое платье, помчалась на работу.
- Заходи, заходи, сразу не укушу, - Чеслав, явно наслаждался её робостью и внешним видом, - заходи, Красная Шапочка.
- Чеславик, ну ты же хороший мальчик, правда, - Люська осторожно маленькими шажками шла к своему столу, краем глаза контролируя, где Бжижинский, - ты же не станешь меня терроризировать.
- Обещать не могу, - Чеслав широко улыбнулся, - но попробую.
- Попробую что?
- Попробую всё!
- Чеслав! Ты опять?! Да?!
- Что опять? Я всего лишь иду навстречу вашим желаниям.
Секунд тридцать они смотрели друг на друга, и, не удержавшись, рассмеялись.
- Ладно, успокойся, в лабе, да и вообще на кафедре ты в безопасности, даю слово. Вон погляди лучше, тираж пришёл. Нам дали десять авторских, а вот эти два надо завезти к Алевтине в институт, сделаешь? Сегодня надо завезти.
- Конечно, сделаю. Ой, а это что? Так эта обзорная статья уже вышла? Смотри, тут вся наша научно-исследовательская группа, ой, и фоты какие красивые напечатали.
- Да, я видел, ты просто прелесть, cherie. Друзья мне будут завидовать.
- Льстец! Ой, смотри, тут и про Вещего есть статья, о-о-о,  как за последнее время, оказывается, разросся его холдинг. И сколько нового сделано, ты посмотри библиографию. Надо же, молодец какой.
- Вот как? Ты знаешь Вещего?
- Да нет, я просто знакома с рядом его работ?
- А ты? Ты знаешь?
- Да, шапочно. Мой шеф, в Сорбонне, очень высокого мнения о нем и его работах.
- А ты?
- А я вот нет. Скользкий тип. Мы пересекались пару раз. Его можно выдержать только в гомеопатических дозах. Так что? Ты везешь Алевтине журналы? А то она уже звонила.
- Да сейчас часика три поработаю и отвезу… Чеславик, а давай ты меня прикроешь, и я уже не буду возвращаться от Альки, ладно?
- Хорошо, ma mie,  договорились.

***
В институт Люська поспела как раз вовремя, Алевтине только что привезли новые пробы морской воды для анализа. «Нет, ну не тащить же пять литров морской воды к себе домой, ёлки палки, придётся возвращаться в лабу. Как не хочется, ай, ладно, Чеслав, наверно, уже ушёл, ладно. Завезу, куда деваться»,  - решила Люська и двинулась на троллейбусную остановку. Было уже полвосьмого вечера, когда, наконец, добравшись до родной лаборатории, Люська рванула на себя чуть приоткрытую дверь, и, тяжело перешагнув порог, замерла у входа, потрясенная увиденным.

Они целовались. Не видя и не слыша её, они целовались, самозабвенно и страстно обнимая друг друга. Целовались. Люська закрыла глаза и снова открыла. Поцелуй продолжался. Двое мужчин, Чеслав и еще кто-то незнакомый, кого она раньше никогда не видела. Потрясение было настолько велико, что она даже не сообразила тихо выйти,  а просто стояла столбом на пороге, не в силах оторваться от этого зрелища. Тяжелые пластиковые бутылки с водой выпали у неё из рук и с глухим стуком разлетелись по полу. Мужчины отскочили друг от друга и повернули головы к ней.
- Здравствуйте,  - тихо и потерянно произнесла Люська, - здравствуйте, я.., я…я принесла.., я привезла образцы воды… от Алевтины… я… простите. -  И она выбежала в открытую дверь…
   
…«Боже, боже… - Люська бежала по коридору, боже…, так вот оно что, вот оно что, ну конечно! Конечно! Дура! Боже! О, Боже! Так у него не любовница, не любовница…  - она остановилась перевести дух, и пошла уже спокойнее, - да, не любовница, любовник…Боже! Какая мерзость. О! И почему я, ну почему я! При чём здесь я?! Спокойнее, только спокойнее, так, да, мне не показалось, нет, мне не показалось. Боже, спаси мою душу, какой ужас!  - Люська была совершенно оглушена этим открытием. – Не может быть, нет, этого просто не может быть, - лихорадочно соображала она,  - нет, только не Чеслав, только не Чеслав. Нет! Такой красивый, мужественный.., и любит меня, нет. Он, он, он… он - гомик, - она будто выплюнула эту фразу себе в душу.  Гомик. Я, я , я… О, боже! Но как же так, как же так, он, он… тогда у него, нет, нет… он не гомик, а как же тогда? О! О-о-о-о-о! О! И с девочками и с мальчиками, о! Боже! Ну, вы пан Бжижинский и, правда, здоровы! О!»
- Люся!  - Бжижинский звонил ей на мобильный, - Люся! Не молчи, ты меня слышишь?
- Да, да, к-к-кажется, я тебя слышу. Что ты хочешь? – Люська, которая давно выбежала на улицу, и уже приближалась к автобусной остановке, остановилась.  – Да, - взяв себя в руки, почти спокойно сказала она, - да, я тебя слышу.
- Lucienne, мне надо с тобой поговорить… - он на мгновение запнулся,  - о том, что ты видела, обо мне… Мне надо с тобой поговорить. На работе неудобно.  Может быть, ты приедешь ко мне?
- Нет,  - взвизгнула Люська, - нет! Ни за что!
- Хорошо,  Lucienne, а завтра в парке? Ты сможешь встретиться со мной в парке, у пруда, помнишь, там, где мы кормили уток, - голос Бжижинского предательски задрожал.
(- Да, -  (Люська молчала), - да у того самого пруда, где ты сделал мне предложение).
- Что ты молчишь,  Lucienne, ты встретишься со мной, допустим часов в десять? У пруда? Это на людях, тебе ничего не угрожает. Lucienne, пожалуйста! Нам надо поговорить!
- Да, да, да! Да, хорошо. Да, я встречусь с тобой, завтра, у пруда, да.


***
Она увидела его ещё издали. «Тигром в клетке» Бжижинский метался от скамейки к скамейке, и нервно смотрел на часы. Он явно не спал ночь, был очень бледен, и Люська готова была поручиться, что со вчерашнего дня он даже не причёсывался.
- Lucienne, ты пришла, ты пришла, я… спасибо тебе, ты пришла… Сядем, да, сядем и всё спокойно обсудим. Люся! Не смотри на меня так, о, ну, пожалуйста, не смотри на меня как на прокажённого. Ты не хочешь сесть рядом со мной? Lucienne…
Люську била дрожь, ей было отчаянно жаль его, его смятения, его потерянности. «Он гомик, гомик, я должна испытывать отвращение к нему, - повторяла она, - и снова настраивалась… и снова не могла, - она не могла его ненавидеть. Не могла».
- Чеслав, я… давай сядем, я не понимаю, зачем ты столько времени лгал мне? Зачем? Зачем все эти подарки, слова, ты говорил, что любишь меня, ты…
- Я тебе не лгал!!! И я не отказываюсь от своих слов, ни от одного! Я люблю тебя!  Lucienne! Да, люблю!
- Но, но… я вчера… как же такое возможно? Я видела, кто этот человек?
Чеслав поперхнулся, и умолк:
- Ладно,  - собираясь с силами, сказал он, ладно,  - в общем, это длится очень давно. Ещё со студенчества, в общем, ну так сложилось – я бисексуал, ты знаешь, что это такое? – он вопросительно посмотрел на Люську, та кивнула, и он продолжал, - так вот, я бисексуал, и, я много раз пытался отказаться от этого, я не могу. Не знаю почему, точнее знаю, но тебе лучше не знать. И, ну это, то, что ты вчера видела – это мой любовник, его зовут – Андре. Мы уже давно так.., вот.., вместе. Но Lucienne, это неважно, это не касается нас с тобой, понимаешь? Это совсем другое?
- Почему? – четко и жестко проговорила Люська, - почему?
- Что почему, Lucienne?
- Почему ты не можешь от этого отказаться? Разве тебе мало любящей женщины?
- Lucienne, - он попытался обнять её, но Люська решительно отстранилась, Чеслав печально опустил голову, -  Lucienne, это совсем другое, ты не поймешь, и… не надо тебе этого знать, не надо!
- Почему? Отвечай! По-че-му?  - Люська была неумолима.
Чеслав не выдержал и вскочил со скамейки:
- О! О! - он дернулся,  - и снова сел,  - Ладно! Ладно! Почему? Да потому что я никогда не смогу сделать с тобой то, что могу сделать с Адре. Ты, ты слишком… я не смогу, это будет просто чудовищно. Нет! Это не для тебя. Это вообще не для женщины,  Lucienne.
- Ах, вот как?  - Люська холодно посмотрела на Бжижинского, - ах, вот как? А для Андре значит нормально?
- Ему нравится, - на лице Чеслава заиграли желваки, - ему нравится, и… меня это мало волнует, я ему плачу, он выполняет свою часть контракта. Хочет денег, пусть работает, нет, я найду другого. Всё добровольно.
- Какой ужас, но… но ведь это фактически.., то есть ты хочешь сказать, что… что он у тебя на содержании?
- Да, примерно. Он стажируется здесь, интересуется русским искусством, женат, у него есть двое детей.
- Что? Что?  - Люська вскочила со скамейки? Что? Он женат?
- Ну да, а что тут удивительного, ma chere? Женат, и разводиться не собирается, насколько мне известно.
- Но… О, Боже! А его жена знает?
- Разумеется, нет!!! И… я не хотел, чтобы ты знала… Это просто злосчастное стечение обстоятельств, и, этот идиот Андре, верно хотел вытащить из меня пару купюр, за свой поцелуй. Сбылся мой самый жуткий сон. Сherie, прости, прости, что тебе пришлось на это смотреть, я не хотел, видит Бог, не хотел тебе этого показывать.
- Но Чеслав, ты же католик! Ты же хотел венчаться, и ты же веришь в Бога. Как же так? Ты, ты… ведь за это отправляют в ад…
- Я давно в аду,  ma mie, давно. И… я не верил, я даже не думал, что когда-нибудь я встречу ангела – тебя и смогу полюбить, не верил, понимаешь, и… Я люблю тебя, cherie. Люблю, как умею, по-другому мне не дано. Я… прошу тебя… я прошу тебя, - голос Чеслава сорвался, - я прошу – уже шепотом продолжал он, - выходи за меня замуж, обвенчайся со мной, пусть хотя бы часть моей жизни пройдёт на свету, cherie.
- Чеслав, но после свадьбы, хотя бы после свадьбы, ты ведь откажешься от этого, да? И все. Да? И всё пройдёт как страшный сон, откажешься, скажи? – губы Люськи предательски задрожали.
- Сherie, - Бжижинский осторожно повернулся к ней и теперь смотрел прямо ей в глаза., - cherie, я, я не могу тебе дать такого обещания, понимаешь? Я не могу. Возможно, да, на какое-то время, а потом, я не знаю, что будет потом. Понимаешь? И я не хочу тебе лгать. Я постараюсь, но нет, я не дам тебе слова, нет, не добавляй грехов моей душе, там и так черно.
Люська заплакала, она не заметила, как Чеслав обнял её и усадил к себе на колени. Уткнувшись носом ему в шею, она рыдала над ещё одной разбитой хрустальной мечтой.
- О чём ты плачешь, cherie? Обо мне? Говорят, если невинность попросит Бога, тот простит грешную душу, ты попросишь за меня, обещай? Помнишь, ты когда-то читала мне: «Когда заплачет, не шутя, здесь златокудрое дитя, молитва утолит печаль и зацветет в саду миндаль…»
- Да, да,  - Люська зарыдала еще громче, - да помню, и… Ты, ты не можешь попасть в ад, не можешь. Ты.., это несправедливо. Ты хороший. И, Люська, подняла голову и серьезно, и печально посмотрела на него, - и я тебе обещаю, я попрошу за тебя, обещаю. И, ты не попадешь в ад, нет, ты хороший. И… ты подарил мне цыпленка на Пасху, того, желтого, заводного, помнишь, - и она снова заплакала.
- Спасибо, cherie. Он гладил её по голове. Всё забудется, ты привыкнешь, ты храбрая девочка, всё забудется, мы переедем в Анжу, и всё будет хорошо, - шептал он ей.
- Нет, Люську «сдуло» с его колен, - нет! Я … Чеслав, нет, я никуда не поеду. Давай сразу договоримся, что  мы останемся друзьями. Ты мне очень дорог, я навсегда сохраню о тебе самые светлые воспоминания, но я никуда не поеду.
- Значит, значит тебе всё равно, да? Все равно? Тебе на меня плевать! Лгунья! Чеслав вскочил! Ты крутила роман со мной, пока я был в твоих глазах интересным иностранцем, ты хихикала, улыбалась мне, а когда ты узнала правду, что, сразу бежать? Ну, а если бы я был смертельно болен? Ты бы тоже рванула куда глаза глядят, так? Так?! Тебе были нужны только мои деньги и виноградники в Анжу! Ну, так ты их и получишь, родишь мне сына и получишь, всё честно! И будешь жить со мной! Со мной!!! Потому что я так хочу!!! Поняла?!! – его душили ярость, бешенство и обида.
- Что-о-о-о!!! Что?!! Да как ты смеешь! Как ты смеешь! Как ты смеешь говорить мне о своих поганых деньгах! Подавись ты ими!!! Утроба тебе нужна? Найми суррогатную мать! А ко мне даже не прикасайся. Что бы я хоть монету взяла от такого дьявола, как ты, да не в жизнь! Что бы я продала своего будущего ребенка? Вот тебе! – и, сунув ему под нос фигу, Люська вскочила со скамейки, - вот тебе! Да! И больше ничего ты не получишь! Сына он захотел, извращенец! Извращенец!!! А сын всегда копия отца! Чтобы я на такое согласилась, для своего ребёнка! Что, во Франции не нашёл такой дуры, да?! К нам приперся, ну так катись обратно и не оглядывайся!!!   
- Lucienne!!!
- Что! Что?!! Ты… как ты не понимаешь, что теперь, когда тебя нет рядом, я каждый раз, каждый раз буду думать, что ты с ним, каждый раз, день за днём, год за годом? Я не хочу медленно умирать! Не хочу!!! – она снова рухнула на скамейку и опять заплакала.
- Lucienne,  Lucienne,  - Чеслав мягко улыбнулся, и протянул ей носовой платок, - да ты ревнуешь меня, просто ревнуешь. Lucienne, ты просто чудо! А если бы у меня был не любовник, а любовница? Скажи? Ты бы не плакала? Тебе было бы легче?
- Ну, - протянула Люська, шмыгая носом,  - ну, с любовницей, по крайней мере, понятно, что надо делать, да и… ой, да будь спокоен, никакой бы любовницы у тебя бы после свадьбы не было!
Чеслав запрокинул голову назад и расхохотался:
- О, ma chere, ты бесподобна, какая самоуверенность! Я, - он нежно обхватил её лицо ладонями, - ты, ты лучшая среди женщин, клянусь, никаких любовниц, клянусь.
- А что мне с твоей клятвы,  - хмуро сказала Люська, убирая его руки,  - да, что мне с твоей клятвы? Если этот посторонний мужик вечно будет между нами. Ты, чертов богатый самовлюбленный эгоист, набалованный до запредела! И что? Лишь бы тебе было хорошо! А мы с Андре будем как «шерочка с машерочкой» подле тебя, нет, это не для меня corps de ballet.
- Lucienne!
- Не перебивай меня. И… я никогда не лгала тебе, и ты мне правда очень дорог,  я никогда не смогу тебя предать, и.., да я всегда буду тебе другом, всегда... Что касается твоего предложения… Чеслав, я отвечу, нет, пока нет. Я не в состоянии сейчас принимать такие решения, и я хочу разобраться в себе, и в тебе. Да, и в тебе тоже. Вот что, ты через две недели уезжаешь, это хорошо, остынем немного, а там видно будет.
Бжижинский внимательно посмотрел на нее:
- И ты не будешь прятаться от меня? Не поменяешь номер, не уволишься с работы? Обещаешь?
- Конечно, конечно!
- Послушай,  ma chere, мне надо съездить по делам, решить вопрос с защитой и званием и разобраться с финансами. Я уеду примерно на три-четыре месяца, максимум на полгода,  постараюсь пробить тебе стажировку у нас в лаборатории. И… мне cherie, ничего проверять не надо… Я вернусь за тобой, вот увидишь…