Нестор Иванович Махно. Гл 12. Жестокость

.В  предверьи мая девятнадцатого года
Деникин напитался свежих сил
И вольницу  махновскую  и большевитскую свободу
По всем фронтам и направлениям теснил

В Донбасс кубанский корпус генерал ШкурО привёл
И вот Шкуро уже под Волновахой –
Грозит Махно казацкой плахой
И разорением малороссийских сёл

Махно теперь почти один
Со своею беспатронной вольницей
А перед ним  казачий  господин
С вооружённой до зубов и выше конницей.


К вокзалу в РОзовке подходят эшелоны –      
Пока что не замечен враг окрест,
Но вдруг из балки выскочил разъезд,
И появились конные колоны.

Они заметили махновцев  ринулись в атаку
Кубанцы с криками ура неслись широкой лавой,
Махновцы залегли за насыпь,
Но кубанцы  обошли их справа.

Ударили шрапнелью кубанцы,
И засвистела над махновской цепью смерть,
У махновцев резко ухудшались шансы
И махновцы побежали в степь.

Махновцы вынуждены отступать
И не известно чем закончилось бы дело,
Как грохнули шестидюймовки с бронепоезда Спартак
И над махновцами снаряды на кубанцев полетели.

Замолчали у кубанцев батареи:
Бронепоезд против конницы неодолимая стихия
И пустили наутёк своих коней
Из под разрывов всадники лихие.

Махновцы захватили станцию РозОвка и село
Первый бой кубанцев и махновцев завершился так.
Не думаю,  что махновцам  очень повезло
А думаю, что проявил себя на пять махновский штаб.


В апреле в ночь махновцы налетели на Шкуро,
Внезапно и кубанцы этого не ждали,
И хорошо поколошматили его
И богатые  трофеи взяли.               

Затишье наступило после этого;
Махновцы всё же коннице кубанской уступали
Что принесёт на Гуляйполе наступающее лето
Этого военные спецы не знали.               

Между махновцами и большевитской властью
Росло   не удовольствие  друг другом
Кипели  полемические  страсти
Как между женой строптивой и не уступчивым супругом.


Седьмого мая ШкурО прорвался снова на Донбасс
Корпусом в пять тысяч всадников лихих
У каменных Могил и в РОзовке был бой  как прошлый раз
И вновь махновцы не пустили в Украину их

И вновь махновцы показали уровень высокий
Махновцы вновь казакам нанесли урон
Два бронепоезда вели по ним огонь жестокий
И вновь кубанцы на усталых лошадях ушли на Дон

А Деникин взял Луганск вначале мая,
Проник за Маныч и на север наступал
И на Москву нацелилась беда большая –
Армагедон большевикам в России угрожал.


Засуетился  Ленин  Каменева послал на Гуляйполе -
Экспедиционный поезд  для решающих  бесед:
Сжимался враг вокруг Москвы все более,
А хлеба в городах российских нет.

Каменев приехал с ним Ворошилов много важных лиц
Поезд  встретила Маруся Никифорова и другие оппоненты
В ожидании Махно произошла на станции беседа блиц
И прозвучали интонации и наметились акценты.

Вопрос о хлебе вырос сам собой,
Который  чрезвычайки у крестьянства отнимали,
И выгребали весь до зёрнышка и даже посевной
А тех,  кто не давал своё последнее зерно тех убивали.

Махновцы часто возвращали хлеб изъятый у крестьян…
А что же делать нам – махновцы не пытались оправдаться…
В то время когда мы воюем по фронтам,
Вы  в наши закрома повадились соваться.


Слово за слово оппоненты на перроне заскублИсь
Но приехал Батько с Мелитополя в вагоне
И страсти на перроне быстро улеглись
И начали начальники знакомиться.

Махно – взгляд вдаль … на собеседника почти, что не глядит
Слушает, потупясь в землю, склоняя голову на грудь.
Весь вид его скучающий как будто говорит,
Бросил бы он всё сейчас же - да ушёл куда ни будь.

Автомобили подали, от станции дорога устремилась в степи,
У села окопы здесь Батько добровольцев бил:
Махно показывает дерево,  где он белопогонного полковника повесил,
Рассказывает,  как коменданта - погромщика евреев застрелил.

В  Гуляйполе выстроен почётный караул повстанцев -
Молодые парубки готовы хоть сейчас же в бой
Одеты разнообразно от богатых и до оборванцев
Один боец в строю стоит   босой.

У всех разнообразны лица – они в ухмылке скалят рты
Усы и усики, глаза на выкате, или зыркают  из под  бровей
Бульбой, птичьим клювом,  крюкОм орлиным или вздёрнуты носы,
Тупые лица, злобные,бесстрастные или святые как елей.

Типы разномастные, но сросшиеся в братство
Во спасение  земли родимой или как её  беда,
Словно запорожское воспрянуло казацтво
И снова собралОсь на свой шабаш сюда.

А село, отметил Каменев богатое
Много в закромах наверно здесь лежит зерна.
Красовались в Гуляйполе словно нарисованные хаты,
Зеленели травы, расцветали вишни  и была весна.

Были совещание и митинг в Гуляйполе
Нарастал пшеничным комом первый блин
Большевикам претил порыв народной воли
Они хотели,  чтобы всё им было, безоговорочно всё им.

Махновцы не отказывались с белыми сражаться
И с Григорьевым на сговор не пойдут,
Но если будут  большевики их  под себя подмять пытаться,
То возможно будут и другие варианты тут.
 
В итоге Каменев не укрепил своё достоинство и  честь,
А ещё больше заострил возникшие вопросы
И ещё больше подтвердил – проблемы есть…
А по большому счёту,  если говорить – остался с носом.


Махно в Бердянске принимал парад полков.
Знавшие Махно в нём замечали признаки грозы:
Чувствовалось, что антисимитизм ожил в Бердянске вновь
Личности с винтовками таскали на себе оклунки и узлы.

Батько шёл со свитой и встретил  двух молодчиков таких
От ярости, вдруг цепенея, он свой наган достал
Безудержным и диким матом кроя их,
Без суда и  привсенародно расстрелял.

И далее пошёл решать свои дела,
А эти двое, может в жизни не имели больше ничего,
Остались среди мая на земле лежать.
Осудит кто ни будь за этот смертный грех его?

Сколько же Махно ?... Не сосчитать если судить резонно,
Не с бОю, не с тачанки, не с боевых коней,
А вот так преступно, бессердечно , беззаконно
Пострелял, порубал и только, своей рукой людей.

Чем же души и сердца людей набиты
И что, по сути, представляем мы собой,
Если многие невинно убиенные забыты
А их убийца почитаем как герой.


Каретников устроил пир, чтобы всю ночь  гуляли
Пригласили женщин - недостатка не было ни в водке, ни в вине
В похабном  исполненьи танец танго танцевали
И женщин лапали по ляжкам и спине.

Махно напился так, что одурел и путался в словах
И больше ничего уже не понимал,
Вытащил наган и еле стоя на ногах
Боевыми в потолок и во все стороны стрелял.

У Батьки отняли наган, связали словно тать,
Батько угрожал, ругался,  от напряжения хрипел,
Но Батьку отнесли привычно и положили на кровать
И через минуту Батько умиротворился и храпел

Утром воинство немного похмелилось
Батько тоже хлопнул спиртику из чашки,
Он вёл себя как будто ничего и не случилось
И не расспрашивал ни слова о вчерашнем.


Комиссию назначил штаб бригады:
В колонии еврейской « Горькой» и других
Расследовать погром еврейский делать надо,
Поймать виновных и наказать по анархистски их.

Одиннадцатого ночью окружили всё село бандиты,
Охрану повязали, хватали, кто случится, сводили всех в совет
В совете все были раздеты, обесчещены  и зверски перебиты.
А дальше по домам повёл кровавый след.

Насиловали девочек и женщин молодых
И не просто после зверски убивали,
А саблями тела евреев расчленяли
И тут же оставляли их

Пытавшихся  бежать  на огородах догоняли,
Насиловали женщин в остервенении зверином,
Рубали на куски, на части расчленяли
Людей не сопротивлявшихся, безоружных и невинных.

Три часа безумство длилось ночью -
Здесь жили бедные своим трудом евреи,
Где смысл безумства , где его осмысленная почва
И почему вдруг люди стали кровожаднее, чем звери.

Вокруг совета лежало двадцать шесть порубанных людей
И по колонии по огородам по дворам лежали трупы…
Кто крестьян подвигнул на бандитскую затею?
Кто рассыпал сатанинский жупел?

Двадцать двух  успенских мужиков арестовали –
Махновцев - шестью часами позже по прошествии
Их без суда и следствия сейчас же расстреляли
Но в чём была причина сумасшествия?...


Щусь контрибуцию у немцев изымал…
Те упирались дескать денег у нас вовсе нет,
Щусь их за отказ платить на месте расстрелял -
Колонисты насобирали сумму нужную в ответ.

После тридцать колонистов тянули жребий для того,
Чтоб в Гуляйполе штаб махновский посетить,
Затем, чтоб не Феодосия Щуся, а Нестора Махно
За преступления против них, вместо Щуся, убить…

У них не получилось, они не выдержали,  засуетились
Их посекла братва из пулемёта
И вдобавок мальчика нечаянно  убили,
Обвинили колонистов, а не ещё кого то.

Щусь заявился в Яблуновку вновь,
Жеребьёвщиков поймал, в сарай их посадил,
Закрыл сарай с наружи на засов,
Наложил соломы под сарай и подпалил.

А потом пока несчастные горели,
Когда народ в беде вокруг сознание терял,
Махновские сподвижники стояли и глядели,
Чтобы никто не убежал…