Монолог цыплёнка

Я устал белком питаться,
я хочу клевать крупу.
Понял я – пора рождаться,
и проклюнул скорлупу.
Вылез мокрый, но довольный,
общий тонус на все сто!
Я теперь пернатый вольный,
не орёл, но кое-что…

Здесь цыплят большая куча,
на наседку им плевать.
Яйца курицу не учат,
а цыплята – как сказать…
Здесь живёт, цветёт, не вянет
бескорыстнейший народ –
ничего к себе не тянет,
от себя всегда гребёт.

Тут любой желток яичный
петушится – спасу нет,
всяк старается свой личный
утвердить авторитет.
Всяк по-своему здесь квокчет,
но я общее усёк –
каждый кочет куру хочет
потрепать за хохолок…

Тьму яиц несут хохлатки,
ими кормится страна,
а с цыпляток взятки гладки –
желторотики, шпана.
Не волнуйтесь! Дайте сроки!
Нам лишь тушки оперить,
мы снесем такие коки,
что заморитесь варить!

А в то время наш курятник
жизнь корил и материл,
в нем какой-то хорь-стервятник
еженощно шухарил.
Упыря ухоркать надо б,
зажаканить наповал,
но хозяин был юннатом
и хоря не убивал.

Пил хозяин назло язве,
был сивухой закалён,
в нас он видел только разве
диетический бульон.
И жена его безвинно
всех сажала на вертел –
в нас ей виделась перина
для своих интимных дел…

Нас любили до экстаза,
нас бросали в суп и щи,
в недрах цинкового таза
попадали мы в ощип.
И, бастуя, в знак протеста,
распалившись до краев,
мы им гадили насесты
сразу в несколько слоёв.

Голодал я, лез из кожи,
пялил впалые бока,
не хотел я быть похожим
на цыплёнка-табака.
Воротил свой клюв от пайки,
подыхал среди двора
и желал своей хозяйке
я ни пуха, ни пера…

Мнилось мне, что вновь в яйце я,
сыт и весел без крупы,
снилась мне, как панацея,
оболочка скорлупы.
И теперь мне нет покоя,
мысль гремит в мозгах, как жесть –
где б найти яйцо такое,
чтоб обратно в него влезть?..